Отрывок о воскрешении Господом Иисусом Христом
сына вдовы из города Наин

Видео с сайта МУП РТРП «Ногинск» — www.tvnoginsk.ru

С егодня за Божественной Литургией читается евангельский отрывок о воскрешении Господом Иисусом Христом сына вдовы из города Наин (Лк.7:11-16) .

Э та женщина когда-то потеряла мужа — человека, с которым, по слову Писания, была «плотью единой» (Быт.2,24) , с которым разделяла радости и горести, труды и заботы, молитву, и саму жизнь. Он умер — и с ним как бы умерла часть её души. А теперь умирает единственный сын, плод её любви, тот, с кем связывала она свои чаяния и надежды, будущий отец её внуков, продолжатель рода. Теперь она остаётся совсем одна. Но трагедия этой женщины — не только в том, что она лишилась самых близких, родных людей, но и в том, что, по сути, у неё не стало средств к существованию: женщины в Иудее должны были заниматься домашним хозяйством, их обеспечивали ближайшие родственники — муж, сын… В то время не существовало социальной помощи обездоленным, и, таким образом, она была обречена на нищету. Те люди, которые сопровождают сейчас похоронную процессию, возможно, постоят немного у могилы её чада, скажут несколько слов утешения — и возвратятся к своим делам. Вспомнят ли они хоть раз эту женщину, свою соседку? Ведь она не сможет пригласить их на бракосочетание своего сына, на день рождения внуков, не сможет разделить с ними их радости. Она оказывается как бы заживо умершей: оторванной от людей, нет ей места среди них…

Н о не оторвана она от Бога! Мы читаем удивительные евангельские слова — Господь «сжалился над нею и сказал ей: не плачь» (Лк.7,13) . Не плачь, ибо в мир пришла Сама Любовь! Не плачь, ибо никто не одинок, потому что «С нами Бог» (Ис.8,10 ;Мф.1,23) ! Не плачь, уже скоро придёт та «священная, спасительная… и светозарная» (Канон Пасхи) ночь, когда воскреснет Господь из гроба, возвещая победу над смертью, светоносный день всеобщего воскресения. Христос воскрешает сына вдовы, препобеждая законы тленного, падшего естества, предвосхищая то благословенное время, когда «отрёт Бог всякую слезу с очей…, и смерти не будет уже; ни плача, ни вопля, ни болезни уже не будет…» (Откр.21,4) .

И конечно, не к одной только вдове обращены эти слова Спасителя. «Бог есть любовь» (1Ин.4,8) , и Он жалеет весь мир, лежащий во грехе, жалеет каждого из нас, каждого, кто страдает, кто потерян, раздавлен тяжестью жизненных невзгод, собственных грехов, каждого, кто не имеет надежды. «Бог посетил народ Свой» (Лк.7,16) ! Он выходит нам навстречу и приносит избавление от греховных болезней, от самой страшной смерти — духовной. «Я пришел для того, чтобы имели жизнь и имели с избытком» (Ин.10.10) — говорит Господь. Его Слово оживотворяет нас. С Ним, Источником жизни и воскресения каждый может уже теперь теснейшим образом соединиться в Церкви, в Таинстве Евхаристии, получая прощение грехов и обретая Его благодать.

И как бы ни было нам порою трудно, и как бы ни казалось нам временами почти невозможным преодолеть грех, но воскрешает нас Христос, вливая в нас силы, укрепляя, даруя спасение и Жизнь вечную.

Х рани Вас Бог!

Евангелие от Луки. Глава 7, стихи 11-16

11. После сего Иисус пошел в город, называемый Наин; и с Ним шли многие из учеников Его и множество народа.

12. Когда же Он приблизился к городским воротам, тут выносили умершего, единственного сына у матери, а она была вдова; и много народа шло с нею из города.

13. Увидев ее, Господь сжалился над нею и сказал ей: не плачь.

14. И, подойдя, прикоснулся к одру; несшие остановились, и Он сказал: юноша! тебе говорю, встань!

15. Мертвый, поднявшись, сел и стал говорить; и отдал его Иисус матери его.

16. И всех объял страх, и славили Бога, говоря: великий пророк восстал между нами, и Бог посетил народ Свой.

Есть несколько моментов, на которых хорошо бы остановиться. Первое – это то, что Господь обращается к несчастной женщине со словами утешения, он говорит ей: «Не плачь». Мы часто пытаемся помочь людям, которые находятся в сложной жизненной ситуации, стараемся их ободрить, поддержать. Но дальше благородных и красивых слов дело не идет.

После этих кратких слов Спаситель касается одра, процессия останавливается, люди понимают, что происходит что-то, из ряда вон выходящее, ибо ни один, уважающий себя иудей не захотел бы коснуться одра с лежащим трупом, чтобы не оскверниться, и тут Спаситель говорит юноше властным голосом: «Тебе говорю, встань!»

Не было в истории Ветхого Завета подобных ситуаций, чтобы человек своей властью, своим словом воскрешал умерших. Юноша поднимается и начинает говорить. Как повествует далее евангелист, великий страх объял всех, все славили Бога и благодарили за то, что восстал великий пророк.

Какой вывод мы должны сделать из сегодняшнего евангельского чтения? Вывод очень простой – Господь особенно близок к нам не тогда, когда нам комфортно, не тогда, когда в нашей жизни, в общем-то, нет острой нужды в его активном участии. А именно тогда, когда, казалось бы, происходит непоправимое, когда человек в своей жизненной истории утыкается в тупик и понимает, что выхода, в общем-то, не может быть в принципе.

И в этот момент, когда душа открывается и становится способной принять действие Божие, в этот самый момент приходит Господь, изменяет ситуацию таким образом, что нам порой трудно это представить.

Великие святые благодарили Бога, когда к ним приходили скорби и напасти. Они видели в этих, казалось бы, ненужных и лишних проблемах великую милость и посещение Божие. Они понимали, что тем самым Бог отвечает на их просьбы об укреплении веры, об усилении молитвы.

Хочется каждому из нас пожелать, чтобы в любой крайне острой и тяжелой ситуации, мы вспоминали наинскую вдову, человека, который, казалось бы, некогда потерял самую главную надежду своей жизни, но потеряв, не только снова обрел ее, но и получил бесценный дар веры во Христа.

«Воскресные Евангельские чтения» - цикл еженедельных просветительских программ с комментариями к воскресным евангельским чтениям. Цель

Неделя 20 по Пятидесятнице.

Во имя Отца и Сына и Святого Духа.

Когда умирает старик, когда “уходит в путь всея земли” человек поживший, ужас, и горечь и тоска близких как-то смягчаются сознанием полноты, исполненности жизненного замысла, и, как ни бессмысленна, как ни противоестественна смерть вообще, всё же успение после долголетних жизненных трудов так похоже на сон, на отдых после долгого и трудного дня, что душа не протестует, не скорбит безумно, а почти смиряется, почти благословляет это блаженное успение.

Не то, когда вихрь смерти сметает жизнь, едва начавшуюся, жизнь, цветущую всем обаянием юности, жизнь, столько ещё обещающую. Об этом сегодняшнее Евангелие. Об этом бесконечном и безнадёжном отчаянии матери, у которой отнят смертью сын – единственный близкий ей человек, вся её надежда, вся её радость. Христианину понятно, почему Христос оказывается рядом с безутешной вдовой, – а где же Ему ещё быть? Ведь это Он, пришедший успокоить всякую скорбящую душу, утешить всякое мятущееся сердце, утереть всякую слезу, это Он Сам сказал всем нам: “Приидите ко Мне все труждающиеся и обременённые, и Я упокою вас!”

В этом смысле чудо в маленьком галилейском городке Наине у нас, современных читателей Нового Завета, почти не вызывает изумления: так и надлежит быть! Как же по-другому? Другая мысль тревожит нам душу: “Господи, где же Ты, когда у меня умирает сын?” Разве мало ныне матерей оплакивают своих единственных детей, погибших в войнах, в катастрофах? Разве мало наших юношей погибает от рук убийц, разве мало их становится жертвами тяжких неисцельных болезней? И разве мало матерей убиваются и стенают над безмолвными гробами своих, таких юных, только начавших жить детей? Где Ты, Господи, почему Ты не приходишь в этот город, к этому гробу, почему вновь не звучат Твои слова: “Юноша! тебе говорю, встань”?

А если сын жив телесно, пока ещё жив, но уже на глазах матери разлагается его душа и тело, сражённые пагубными страстями: блудом, алкоголизмом, наркотиками? Если он ещё жив, но тень смерти уже коснулась его юного лица, разве тогда несчастная мать не рыдает так же безутешно, разве сердце её не обливается кровью, разве она не задаёт Богу всё тот же вопрос: “Где же Ты, Господи, почему Ты оставил нас?”

И вкрадывается в душу страшная мысль: “Бог нас не слышит, Он не поможет нам!” Нет ничего наивнее, чем пытаться какими-то жалкими человеческими догадками ответить на вопрос: “За что? Почему именно мой ребёнок умер?” Есть то, что Церковь называет Судьбы Божии, есть тайна бытия и тайна смерти, которые человек сможет постичь только там, в блаженной вечности, в Царстве Божьем. Но здесь и сейчас мы уже многое знаем, о многом догадываемся.

Мы знаем, что смерти нет, что человек живёт вечно, что жизнь Будущего Века – это то, к чему мы предназначены Всеблагим Промыслом Божьим. Мы знаем также и то, что ни одна слеза, ни одна молитва не может быть напрасна, что Бог всё видит и всё знает о каждом из нас. И мы знаем также, что Он любит и жалеет и праведника, и грешника. И вот эта вечная жизнь, которой наградил нас, грешных, Господь, она уже началась, она уже здесь, она уже совершается. И в эту вечную жизнь входят и наши слёзы, и наши молитвы, и наша любовь, но и наши грехи, наше отчаяние, наше неверие. Неверие, которое нашёптывает нам слова диавола: “Всё кончено, он умер, и никогда больше не будет жить...”

Это – ложь! Это неправда! Это навет диавольский. И живёт и будет жить, потому что бытие неуничтожимо, потому что Церковь молится об умерших, и эта молитва об умерших, эта страстная просьба о Вечной Жизни для них не может быть бессмысленна, не может быть напрасна!

Только не унывайте, матери, что бы ни случилось с вашими детьми! Только не оставляйте молитву о них. И неважно – умерли они или еще живы, а грех и безволие, страсти и соблазны мира сего толкают их в сень смертную. Не думайте, матери, что вы ничего не можете сделать, не допускайте даже мысли о том, что мы с вами живём в Королёве, а не в Наине, и Господь не придёт нас утешить и воскресить нашего умершего или умирающего сына. Помните, что молитва материнская из ада выводит! Но только тогда, когда эта молитва становится вашим главным, самым существенным делом. Ничего не потеряно, ничего не утрачено безвозвратно, даже когда дети наши, радость и надежда наша, смежают свои светлые очи в смертном сне. Обетования Божии непреложны, и к каждому из нас обращены властные и ласковые слова нашего Спасителя, Господа нашего, Который сжалился над нами и над нашими детьми. Как и бедной вдове Наинской, каждому из нас Господь говорит: “Не плачь!” Аминь.

говорит: «Не плачь!» Аминь.

Истинно, истинно говорю вам: наступает время, и настало уже,
когда мертвые услышат глас Сына Божия и, услышав, оживут…

Мы слышим об исцелении сына Наинской вдовы. У врат города Наин, расположенного неподалеку от города Капернаума, Господь, идя со множеством народа, всегда сопровождающего Его, встречает другой людской поток — похоронную процессию. Он видит женщину, которая пребывает в страшном горе, потому что недавно она потеряла своего мужа, а теперь хоронит единственного сына.

Воистину, беда не приходит одна. И Господь часто дает нам узнать всю глубину горя, которое предстоит вкусить каждому человеку. Эта женщина надеялась, что ее единственный сын, когда вырастет, будет опорой в ее жизни и старости. И вот, как тростник надломленный, он лежит.

Разве кто-нибудь может сказать, что у него все будет по-другому? Разве есть хоть один человек, который мог бы сказать, что жизнь его не прервется в самом расцвете сил? Разве есть хоть один человек, который мог бы сказать, что Господь внезапно не посетит его самым большим горем?

Бог, ставший человеком, показывает нам, что такое человек, какую доброту и сострадание к чужому горю он должен иметь. Это сострадание исходит из Его естества. Ему никто не рассказал о том, что происходит у городских ворот города Наин. Видя горе этой женщины, Он подходит к ней, касается гроба и тела умершего юноши. И говорит женщине одно только слово: «Не плачь» .

Он говорит это слово так, как Он говорит следующие за ним слова: «Юноша, тебе говорю, встань» . Как власть имеющий, говорит Он: «Не плачь» — не как книжники и фарисеи. Не как мы, которые всё можем знать об истинной вере и о том, что нужно утешать других людей, но не имеющие силы сказать другому человеку «не плачь», так чтобы это было утешением для него.

Эта власть Господа над смертью исходит из глубины любви, которую Он имеет к каждому человеку . Это и есть жизнь, которая побеждает смерть — то есть та благодать, то благоухание, тот живительный «запах на жизнь», который Он принес для всех людей. Чтобы каждая душа стала чистым благоуханием для Господа — для вечной, райской, цветущей, Божественной, истинной жизни.

Мы призываемся быть участниками этой жизни. И мы должны исповедать перед Господом своё духовное бессилие в сегодняшнем мире, который так нуждается в нашем утешении . В мире, который отличается такой жестокостью, что, по слову преподобного Серафима Саровского, в сердцах человеческих остается только диавольский холод и окамененное нечувствие, которые действительно как гробовой камень по отношению к правде жизни, к истине, и к горю другого человека.

В одной заметке в газете, среди каждодневного потока убийств, преступлений и несчастных случаев, рассказывается о том, как веселилась молодежь на так называемой дискотеке, и в разгар этого веселья и плясок один юноша замертво упал, потому что у него отказало сердце. И что же вы думаете, остановилось эта дискотека? Ничего подобного. Наступило короткое замешательство, юношу оттащили в сторону, и с новой силой грянуло веселье до самого утра. Вот картина нашей сегодняшней жизни: кто-то плачет над телом умершего, а за стеною пьянка и скотские вопли. Не потому что эти люди не знают о горе другого (такое тоже может быть), а потому, что знают, и всё равно заняты своим.

Что представляет сегодняшняя картина нашей российской жизни? Говорят: пир во время чумы. Когда пируют какие-то безумные «новые русские», в то время как смерть косит всех подряд, вымирает народ.

Раньше на Руси был такой обычай: если кто-нибудь умирал в деревне, то, естественно, всякое веселье считалось неприличным. Это было оскорблением умершего человека и горя его близких. Все, так или иначе, принимали участие в этом горе. В сегодняшнем Евангелии мы видим, как народ всего города Наина идёт вместе с несчастной вдовой. Может быть, она занимала какое-то особое почетное место в городе. Или просто люди не развратились еще до такого бесчувствия, чтобы не воспринимать уже чужую смерть.

Чтобы научиться милосердию, мы должны ставить себя перед лицом смерти, потому что, как известно, мудрец отличается от глупца тем, что видит всё до конца, перед лицом той реальности, которая ожидает каждого человека . Господь посещает нас не только какими-то отдельными скорбями, но и смертью наших близких, для того чтобы мы увидели, что такое человеческая жизнь.

Церковь мудро установила: не сразу предавать земле тело умершего, а на третий день — во образ Воскресения Христова — ради тайны того, что совершается с душой человека в первые три дня после того, как она отходит от тела. Но и ради того, чтобы мы увидели через смерть самого дорогого человека, что такое человеческая жизнь. Чтобы ночью мы молились над этим бездыханным телом и размышляли о том, что такое жизнь и смерть, и что предстоит нам. Мы должны обрести способность сказать неложные слова утешения другим людям, которых посещает такое же горе. «Не хочу же оставить вас, братия , — говорит нам Апостол, —в неведении об умерших, дабы вы не скорбели, как прочие, не имеющие надежды» (1 Фес. 4, 13).

Мы должны увидеть в смерти другого человека то, что Христос видит в смерти сына вдовы Наинской. Или когда Он говорит плачущей толпе: «Девица не умерла, но спит» (Мф. 9, 24), и все смеются над Ним, потому что знают, что она умерла — но Господь смерть называет сном. И подобно тому, как мы не пугаемся, когда видим спящего человека, потому что знаем, что он проснется снова, так и не должны мы безмерно ужасаться, видя умершего человека, потому что смерть — это только сон .

Успением называем мы кончину Божией Матери и всякого человека, чья смерть в Господе. Один святитель сказал: «Каждый день, просыпаясь, мы должны восклицать «Воскресение Христово видевше», потому что, воистину, сон — это смерть, это образ смерти, а смерть — это долгий сон». Когда мы отходим ко сну, мы произносим слова, силу которых мы должны узнать в последний день: «В руце Твои, Господи, предаю дух мой». Это повторяется каждый день, и каждый день есть как бы образ всей нашей жизни. Снова и снова Господь даёт нам начать сначала, чтобы мы стали людьми, способными воспринимать чужое горе, страдание и смерть, так же как воспринимает это Он Сам .

Мы не можем ничем утешить другого человека, кроме как Христом Богом — Христовым утешением. Никто не может помочь другому человеку ничем, как только большей верой и подлинной любовью.

Где берется любовь? Конечно, у Христа. И мы должны ей научиться. Как Он возлюбил нас, так и мы должны любить братьев наших. В том явилась любовь Божия, что Он жизнь Свою полагает за нас. Так же и мы, говорит Апостол, должны жизнь свою полагать за близких своих.«Любовь Божия к нам открылась в том, что Бог послал в мир Единородного Сына Своего, чтобы мы получили жизнь через Него. В том любовь, что не мы возлюбили Бога, но Он возлюбил нас и послал Сына Своего в умилостивление за грехи наши. Возлюбленные ! — говорит апостол Иоанн, — если так возлюбил нас Бог, то и мы должны любить друг друга» (1 Ин. 4, 9-11). Вся жизнь наша должна быть отдачей другим и научением этой тайне.

Есть ли среди нас хоть кто-нибудь один добрый человек? Или хоть один святой человек? Преподобный Иоанн Лествичник говорил: «Добрый человек — это тот, кто не боится смерти, а святой человек — это тот, кто желает смерти». Кто вместе с апостолом Павлом может сказать: «Смерть для меня приобретение»?

Мы должны идти тем путем, которым прошел впереди нас Сам Спаситель. Воскрешение одного человека не есть какой-то исключительный случай, который выходит из ряда всего, что происходит в мире. Мы знаем, что Сам Господь принял смерть и приобщился таким образом страданию и смерти каждого человека без исключения. В Его Воскресении открывается первый луч зари того пасхального дня, которому не будет конца — когда Бог жизнью Христовой воссияет для всех нас.

Только будем помнить о единственном уроке, который предлагает нам сегодня Господь — о тайне тех слов, которые мы слышим за церковным богослужением: какова милость Божия, такова и крепость Его . Это относится к силе Его Воскресения. И насколько мы научаемся тайне милосердия, настолько мы приобщаемся победе Божией ради собственного спасения и ради спасения всех .

И ещё одна грань слова Господня, обращенных к наинской вдове: «не плачь»!.. Вроде бы, ну верни сына, и плач сам претворится в радость. Но Господь, ранее сказавший «блаженны плачущие» (Мф.5:4), теперь сказал так — потому что «естественные», «природные» люди, которых Господь называет «язычниками», и плачут и радуются не так, как Божьи люди. Вдова лишилась сына, и – неутешно плачет. А вот, что рассказывает Писание о царе и пророке Давиде. Когда у него заболел ребе-нок, то «молился Давид Богу о младенце, и постился Давид, и уединившись», лежал на земле.

«На седьмой день дитя умерло, и слуги Давидовы боялись донести ему, что умер младенец; ибо, говорили они, когда дитя было еще живо, и мы уговаривали его, и он не слушал голоса нашего; как же скажем ему: «умерло дитя»? Он сделает что-нибудь худое. И увидел Давид, что слуги его перешептыва-ются между собою, и понял Давид, что дитя умерло, и спросил Давид слуг своих: умерло дитя? И сказали Давиду: умерло. Тогда Давид встал с земли, и умылся, и помазался, и переменил одежды свои, и пошел в дом Господень и молился. Возвратившись домой, потребовал, чтобы подали ему хлеба, и он ел. И сказали ему слуги: что значит, что ты так поступаешь: когда дитя было еще живо, ты постился и плакал; а ког-да дитя умерло, ты встал и ел хлеб»? Но на самом деле – как все просто: «доколе дитя было живо, я постился и плакал, ибо думал: кто знает, не помилует ли меня Господь, и дитя останется живо? А теперь оно умер-ло; зачем же мне поститься? Разве я могу возвратить его? Я пойду к нему, а оно не возвратится ко мне». (2 Цар.12:16-23).

Секрет в том, что Давид знает, что есть Бог. А кто этого не знает, тот в оцепенении, с ужа-сом глядит в разинутую пасть смерти. Когда же ее челюсти смыкаются над кем-то из ближних, – предается безмерной печали. И в этом отчаянии есть нечто богохульное. Человек вопит: да будет воля моя! не принимаю Твоей
воли!.. А это пресекает возможность дальней -шего взаимодействия с Богом. Господь же и от свидетелей других воскрешений требовал веры.

И Иаиру говорил: «не бойся, только веруй»! И – Марфе, перед воскрешением Лазаря: «не сказал ли Я тебе, что если будешь веровать, увидишь славу Божию» (Ин.11:40)? Так что если мы хотим участвовать в грядущем воскресении мертвых и принять воскресшими наших родных и близких, то расставаясь с ними на время, мы должны хоть в какой-то мере услышать это властное «не плачь», сказанное нашим Господом Иисусом Христом, владычествующим над живыми и
мертвыми.

Чудо воскрешения сына вдовы из Наина и было сотворено сколь по милосердию к скорбящей матери, столь и для того, чтобы помочь нашей вере в последнее и всеобщее воскресение , чудо из чудес, правду превыше всякой правды и радость превыше всякой радости. Господу нашему Иисусу Христу честь и слава, со Отцем и Святым Духом — Троице Единосущной и Нераздельной, ныне и присно, во все времена и во веки веков. Аминь.

Протоиерей Александр Шаргунов

Комментарий к книге

Комментарий к разделу

1. Лука, «врач возлюбленный», был одним из ближайших сподвижников ап. Павла (Colossenses 4:14). Согласно Евсевию (Церк Ист 3 4), он происходил из Антиохии сирийской и был воспитан в греческой языческой семье. Он получил хорошее образование и стал врачом. История его обращения неизвестна. По-видимому, оно произошло после его встречи с ап Павлом, к которому он присоединился ок. 50 г. Он посетил с ним Македонию, малоазийские города (Actus 16:10-17 ; Actus 20:5-21:18) и остался при нем во время его пребывания под стражей в Кесарии и в Риме (Actus 24:23 ; Actus 27 ; Actus 28 ; Colossenses 4:14). Повествование Деян доведено до 63 г. О жизни Лк в последующие годы не имеется достоверных данных.

2. До нас дошли очень древние сведения, подтверждающие, что третье Евангелие написано Лукой. Св Ириней (Против Ересей 3, 1) пишет: «Лука, спутник Павла, изложил преподанное Апостолом Евангелие в отдельной книге». По словам Оригена, «третье Евангелие — от Луки» (см Евсевий, Церк. Ист 6, 25). В дошедшем до нас перечне священных книг, признаваемых каноническими в Римской церкви со II в., отмечено, что Лука написал Евангелие от имени Павла.

Исследователи 3-его Евангелия единогласно признают писательский талант его автора. По оценке такого знатока античности, как Эдуард Майер, ев. Лука — один из лучших писателей своего времени.

3. В предисловии к Евангелию Лука говорит, что он пользовался ранее написанными «повествованиями» и свидетельствами очевидцев и служителей Слова с самого начала (Lucam 1:2). Написал он его, по всей вероятности, до 70 г. Свой труд он предпринял «по тщательном исследовании всего с начала» (Lucam 1:3). Продолжением Евангелия являются Деян, куда евангелист включил и свои личные воспоминания (начиная с Actus 16:10 , рассказ часто ведется от первого лица).

Главными его источниками были, очевидно, Мф, Мк, не дошедшие до нас рукописи, получившие название «логии», и устные предания. Среди этих преданий особое место занимают рассказы о рождении и детстве Крестителя, которые сложились в кругу почитателей пророка. В основе повествования о младенчестве Иисуса (главы 1 и 2) лежит, по-видимому, священное предание, в котором слышится еще голос самой Девы Марии.

Не будучи палестинцем и обращаясь к христианам из язычников, Лука обнаруживает меньшее, чем Мф и Ин, знание обстановки, в которой происходили евангельские события. Но как историк он стремится уточнить хронологию этих событий, указывая на царей и правителей (напр Lucam 2:1 ; Lucam 3:1-2). В Лк включены молитвы, бывшие, по мнению комментаторов, в употреблении у первых христиан (молитва Захарии, песнь Богородицы, песнь ангелов).

5. Лука рассматривает жизнь Иисуса Христа как путь к добровольной смерти и победе над ней. Только у Лк Спаситель назван κυριος (Господь), как было принято в первохристианских общинах. Евангелист неоднократно говорит о действии Духа Божия в жизни Девы Марии, Самого Христа и позднее — апостолов. Лк передает атмосферу радости, надежды и эсхатологического ожидания, в которой жили первые христиане. Он с любовью живописует милосердный облик Спасителя, ярко проявившийся в притчах о милосердном самарянине, о блудном сыне, о потерянной драхме, о мытаре и фарисее.

Как ученик ап. Павла Лк подчеркивает вселенский характер Евангелия (Lucam 2:32 ; Lucam 24:47); родословие Спасителя он ведет не от Авраама, а от праотца всего человечества (Lucam 3:38).

ВВЕДЕНИЕ К КНИГАМ НОВОГО ЗАВЕТА

Священное Писание Нового Завета было написано по-гречески, за исключением Евангелия от Матфея, которое, по преданию, было написано по-древнееврейски или по-арамейски. Но так как этот древнееврейский текст не сохранился, греческий текст считается подлинником и для Евангелия от Матфея. Таким образом, только греческий текст Нового Завета — подлинник, а многочисленные издания на разных современных языках всего мира являются переводами с греческого подлинника.

Греческий язык, на котором был написан Новый Завет, уже не был классическим древнегреческим языком и не являлся, как раньше думали, особым новозаветным языком. Это — разговорный повседневный язык первого века по Р.Х., распространившийся в греко-римском мире и известный в науке под названием «κοινη», т.е. «обычное наречие»; все же и стиль, и обороты речи, и образ мыслей священных писателей Нового Завета обнаруживают древнееврейское или арамейское влияние.

Подлинный текст НЗ дошел до нас в большом количестве древних рукописей, более или менее полных, числом около 5000 (с 2-го по 16-й век). До последних лет самые древние из них не восходили далее 4-го века no P.X. Но за последнее время было открыто много фрагментов древних рукописей НЗ на папирусе (3-го и даже 2-го в). Так напр, манускрипты Бодмера: Ев от Ин, Лк, 1 и 2 Петр, Иуд — были найдены и опубликованы в 60-х годах нашего столетия. Кроме греческих рукописей, у нас имеются древние переводы или версии на латинский, сирийский, коптский и др. языки (Vetus Itala, Peshitto, Vulgata и др.), из которых самые древние существовали уже со 2-го века по Р.Х.

Наконец, сохранились многочисленные цитаты Отцов Церкви на греческом и других языках в таком количестве, что если бы текст Нового Завета был утрачен и все древние рукописи были уничтожены, то специалисты могли бы восстановить этот текст по цитатам из творений святых Отцов. Весь этот обильный материал дает возможность проверять и уточнять текст НЗ и классифицировать его различные формы (т.н. текстуальная критика). По сравнению с любым древним автором (Гомером, Эврипидом, Эсхилом, Софоклом, Корнелием Непосом, Юлием Цезарем, Горацием, Вергилием и др) наш современный — печатный — греческий текст НЗ находится в исключительно благоприятном положении. И по количеству манускриптов, и по краткости времени, отделяющего древнейшие из них от оригинала, и по числу переводов, и по их древности, и по серьезности и объему проведенных над текстом критических работ он превосходит все остальные тексты (подробности см в «Сокрытые сокровища и новая жизнь», археологические открытия и Евангелие, Bruges, 1959, стр 34 слл). Текст НЗ в целом зафиксирован совершенно неопровержимо.

Новый Завет состоит из 27 книг. Издателями они подразделены на 260 глав неравной длины для облечения ссылок и цитат. В подлинном тексте этого подразделения нет. Современное деление на главы в Новом Завете, как и во всей Библии, часто приписывалось доминиканцу кардиналу Гуго (1263 г.), который выработал его, составляя симфонию к латинской Вульгате, но теперь думают с большим основанием, что это подразделение восходит к архиепископу Кентерберийскому Стефану Лангтону, умершему в 1228 году. Что же касается подразделения на стихи, принятого теперь во всех изданиях Нового Завета, то оно восходит к издателю греческого новозаветного текста, Роберту Стефану, и было им введено в его издание в 1551 году.

Священные книги Нового Завета принято обычно разделять на законоположительные (Четвероевангелие), историческую (Деяния Апостолов), учительные (семь соборных посланий и четырнадцать посланий апостола Павла) и пророческую: Апокалипсис или Откровение ев Иоанна Богослова (см Пространный Катехизис свт. Филарета Московского).

Однако современные специалисты считают такое распределение устаревшим: на самом деле все книги Нового Завета — и законоположительные, и исторические и учительные, а пророчество есть не только в Апокалипсисе. Новозаветная наука обращает большое внимание на точное установление хронологии евангельских и других новозаветных событий. Научная хронология позволяет читателю с достаточной точностью проследить по Новому Завету жизнь и служение Господа нашего Иисуса Христа, апостолов и первоначальной Церкви (см Приложения).

Книги Нового Завета можно распределить следующим образом:

1) Три так называемых синоптических Евангелия: от Матфея, Марка, Луки и, отдельно, четвертое: Евангелие от Иоанна. Новозаветная наука уделяет много внимания изучению взаимоотношений трех первых Евангелий и их отношению к Евангелию от Иоанна (синоптическая проблема).

2) Книга Деяний Апостолов и Послания апостола Павла («Corpus Paulinum»), которые обычно подразделяются на:

а) Ранние Послания: 1-ое и 2-ое к Фессалоникийцам.

б) Большие Послания: к Галатам, 1-ое и 2-ое к Коринфянам, к Римлянам.

в) Послания из уз, т.е. написанные из Рима, где ап. Павел находился в заключении: к Филиппийцам, к Колоссянам, к Ефесянам, к Филимону.

г) Пастырские Послания: 1-ое к Тимофею, к Титу, 2-ое к Тимофею.

д) Послание к Евреям.

3) Соборные Послания («Corpus Catholicum»).

4) Откровение Иоанна Богослова. (Инигда в НЗ выделяют «Corpus Joannicum», т.е. все, что написал ап Ин для сравнительного изучения его Евангелия в связи с его посланиями и кн Откр).

ЧЕТВЕРОЕВАНГЕЛИЕ

1. Слово «евангелие» (ευανγελιον) на греческом языке означает «радостная весть». Так называл Свое учение Сам Господь наш Иисус Христос (Мф 24:14 ; Мф 26:13 ; Мк 1:15 ; Мк 13:10 ; Мк 14:9 ; Мк 16:15). Поэтому для нас «евангелие» неразрывно связано с Ним: оно есть «благая весть» о спасении, дарованном миру через воплотившегося Сына Божия.

Христос и Его апостолы проповедовали евангелие, не записывая его. К середине 1-го века эта проповедь была закреплена Церковью в стойкой устной традиции. Восточный обычай запоминать наизусть изречения, рассказы и даже большие тексты помог христианам апостольской эпохи точно сохранить незаписанное Первоевангелие. После 50-х годов, когда очевидцы земного служения Христа стали один за другим уходить из жизни, возникла потребность записать благовествование (Лк 1:1). Таким образом «евангелие» стало обозначать зафиксированное апостолами повествование о жизни и учении Спасителя. Оно читалось на молитвенных собраниях и при подготовке людей ко крещению.

2. Важнейшие христианские центры 1-го века (Иерусалим, Антиохия, Рим, Ефес и др.) имели свои собственные Евангелия. Из них только четыре (Мф, Мк, Лк, Ин) признаны Церковью богодухновенными, т.е. написанными под непосредственным воздействием Святого Духа. Они называются «от Матфея», «от Марка» и т.д. (греч. «ката» соответствует рус. «по Матфею», «по Марку» и т.д.), ибо жизнь и учение Христа изложены в данных книгах этими четырьмя священнописателями. Их евангелия не были сведены в одну книгу, что позволило видеть евангельскую историю с различных точек зрения. Во 2-м веке св. Ириней Лионский называет евангелистов по именам и указывает на их евангелия как на единственно канонические (Против ересей 2, 28, 2). Современник ев Иринея Татиан предпринял первую попытку создать единое евангельское повествование, составленное из различных текстов четырех евангелий, «Диатессарон», т.е. «евангелие от четырех».

3. Апостолы не ставили себе целью создать исторический труд в современном смысле этого слова. Они стремились распространять учение Иисуса Христа, помогали людям уверовать в Него, правильно понимать и исполнять Его заповеди. Свидетельства евангелистов не совпадают во всех подробностях, что доказывает их независимость друг от друга: свидетельства очевидцев всегда носят индивидуальную окраску. Святой Дух удостоверяет не точность деталей описанных в евангелии фактов, а духовный смысл, заключающийся в них.

Встречающиеся в изложении евангелистов незначительные противоречия объясняются тем, что Бог предоставил священнописателям полную свободу в передаче тех или иных конкретных фактов применительно к разным категориям слушателей, что еще более подчеркивает единство смысла и направленности всех четырех евангелий (см также Общее введение, стр 13 и 14).

Скрыть

Комментарий к текущему отрывку

Комментарий к книге

Комментарий к разделу

11 О воскрешении наинского юноши сообщает один только ев. Лука.

Наин — город, лежавший недалеко от Назарета, к юго-востоку. Ныне это маленькая деревня.

Учеников — в широком смысле этого слова (6:13 ).

12 Выносили умершего . Обыкновенно гробницы у евреев устраивались за городами в утесах (ср. Мф 8:28 ).

14 Одр — по греч. σορός — нечто вроде открытого ящика или просто носилки. Покойники у евреев клались не в гробах, а прямо в нишу, сделанную в утесе и скале, и носилки, очевидно, служили только для перенесения тела на место погребения. Господь прикоснулся к этому одру, для того чтобы заставить несших остановиться.

16 Великий пророк восстал между нами . Все-таки, следовательно, наинские жители не верили еще во Христа как в Мессию: Он для них был только посланником Божиим, великим пророком, который должен помочь народу Божию. Появление Христа, по их мнению, есть только признак наступления мессианского времени.

17 По всей Иудее , — т. е. по всей Палестине (ср. 4:44 ).

И по всей окрестности , т. е. и по соседним странам, ближайшим к Иудее.

Почему об этом чуде не упоминает ев. Матфей? Может быть, его не было при совершении этого чуда (Эдершейм , с. 702), а может быть потому, что он упомянул о других чудесах воскрешения мертвых (11:5 ) и чудо воскрешения наинского юноши не представляло для него чего-либо необыкновенного в деятельности Христа.

Личность писателя Евангелия. Евангелист Лука, по сказаниям, сохранившимся у некоторых древних церковных писателей (Евсевия Кесарийского, Иеронима, Феофилакта, Евфимия Зигабена и др.), родился в Антиохии. Имя его, по всей вероятности, представляет собою сокращение римского имени Люцилий. Был ли он по происхождению иудей, или же язычник? На этот вопрос отвечает то место из послания в Колоссянам, где ап. Павел отличает Луку от обрезанных (Lucam 4:11-14) и, следовательно, свидетельствует о том, что Лука был родом язычник. Можно с уверенностью предположить, что, прежде чем вступить в Церковь Христову, Лука был иудейским прозелитом, так как он очень хорошо знаком с иудейскими обычаями. По своей гражданской профессии Лука был врач (Colossenses 4:14), а предание церковное, хотя и довольно позднее, говорит, что он занимался и живописью (Никифор Каллист. Церк. истор. II, 43). Когда и как он обратился ко Христу — неизвестно. Предание о том, что он принадлежал к числу 70-ти апостолов Христовых (Епифаний. Панарий, haer. LI, 12 и др.), не может быть признано заслуживающим доверия ввиду ясного заявления самого Луки, который не включает себя в число свидетелей жизни Христа (Lucam 1:1 и сл.). Он выступает в первый раз спутником и помощником ап. Павла во время второго миссионерского путешествия Павла. Это имело место в Троаде, где, может быть, до этого и жил Лука (Actus 16:10 и сл.). Затем он был с Павлом в Македонии (Actus 16:11 и сл.) и, во время третьего путешествия, в Троаде, Милете и др. местах (Actus 24:23 ; Colossenses 4:14 ; Philemonem 1:24). Он сопровождал Павла и в Рим (Actus 27:1-28 ; ср. 2 Timotheum 4:11). Затем сведения о нем прекращаются в писаниях Нового Завета и только сравнительно позднее предание (Григорий Богослов) сообщает о его мученической кончине; его мощи, по свидетельству Иеронима (de vir. ill. VII), при имп. Констанции перенесены были из Ахаии в Константинополь.

Происхождение Евангелия от Луки. По сообщению самого евангелиста (Lucam 1:1-4), Евангелие свое он составил на основании предания очевидцев и изучения письменных опытов изложения этого предания, стремясь дать сравнительно подробное и правильное упорядоченное изложение событий евангельской истории. И те труды, какими пользовался ев. Лука, составлены были на основании апостольского предания, — но тем не менее, они казались ев. Луке недостаточными для той цели, какую имел он при составлении своего Евангелия. Одним из таких источников, может быть даже главным источником, послужило для Ев. Луки Евангелие Марка. Говорят даже, что огромная часть Евангелия Луки находится в литературной зависимости от Ев. Марка (это именно доказывал Вейс в своем труде о Ев. Марка посредством сличения текстов этих обоих Евангелий).

Некоторые критики пытались еще поставить Евангелие Луки в зависимость от Евангелия Матфея, но эти попытки оказались крайне неудачными и в настоящее время уже почти не повторяются. Если о чем и можно сказать с уверенностью, так это о том, что в некоторых местах Ев. Лука пользуется таким источником, который сходится с Евангелием Матфея. Это нужно сказать преимущественно об истории детства Иисуса Христа. Характер изложения этой истории, самая речь Евангелия в этом отделе, очень напоминающая собою произведения иудейской письменности, заставляют предположить, что Лука здесь пользовался иудейским источником, который стоял довольно близко к истории детства Иисуса Христа, излагаемой в Евангелии Матфея.

Наконец, еще в древнее время высказано было предположение, что ев. Лука, как спутник ап. Павла, изложил «Евангелие» именно этого апостола (Ириней. Против ерес. III, 1; у Евсевия Кесарийского, V, 8). Хотя это предположение очень вероятно и сходится с характером Евангелия Луки, который, по-видимому, намеренно выбирал такие повествования, какие могли доказывать общую и основную мысль Евангелия Павла о спасении язычников, тем не менее собственное заявление евангелиста (1:1 и сл.) на этот источник не указывает.

Повод и цель, место и время написания Евангелия. Евангелие от Луки (и книга Деяний) было написано для некоего Феофила, чтобы дать ему возможность убедиться в том, что преподанное ему христианское учение покоится на твердых основах. Много предположений детали о происхождении, профессии и месте жительства этого Феофила, но все эти предположения не имеют для себя достаточных оснований. Можно только сказать, что Феофил был человек знатный, так как Лука называет его «достопочтенным» (κράτ ιστε 1:3), а из характера Евангелия, близко стоящего в характеру учения ап. Павла, естественно выводит заключение, что Феофил был обращен в христианство апостолом Павлом и, вероятно, ранее был язычником. Можно принять также свидетельство « Встреч» (сочинение, приписываемое Клименту Римскому, X, 71), что Феофил был житель Антиохии. Наконец, из того обстоятельства, что в книге Деяний, написанной для того же Феофила, Лука не делает разъяснения упоминаемых в истории путешествия ап. Павла в Рим местностей (Actus 28:12.13.15), можно заключать, что Феофил был хорошо знаком с названными местностями и, вероятно, неоднократно сам ездил в Рим. Но нет сомнения, что Евангелие свое ев. Лука писал не для одного Феофила, а для всех христиан, которым было важно ознакомиться с историей жизни Христа в таком систематическом и проверенном виде, какой эта история имеется в Евангелии Луки.

Что Евангелие от Луки во всяком случае написано для христианина или, правильнее, для христиан из язычников, это ясно видно из того, что евангелист нигде не выставляет Иисуса Христа как по преимуществу ожидавшегося евреями Мессию и не стремится к тому, чтобы указывать в деятельности и учении Христа исполнение мессианских пророчеств. Вместо этого мы находим в третьем Евангелии многократные указания на то, что Христос есть Искупитель всего человеческого рода и что Евангелие предназначено для всех народов. Такая мысль высказана уже праведным старцем Симеоном (Lucam 2:31 и сл.), а затем проходит в родословии Христа, которое у ев. Луки доведено до Адама, родоначальника всего человечества и которое, следовательно, показывает, что Христос принадлежит не одному иудейскому народу, а всему человечеству. Затем, начиная изображать галилейскую деятельность Христа, ев. Лука ставит на первом плане отвержение Христа Его согражданами — жителями Назарета, в чем Господь указал черту, характеризующую отношение евреев к пророкам вообще — отношение, в силу которого пророки уходили к язычникам из еврейской земли или же оказывали свое расположение язычникам (Илия и Елисей Lucam 4:25-27). В Нагорной беседе ев. Лука не приводит изречений Христа о Его отношении к закону (к Lucam 1:20-49) и фарисейской праведности, а в наставлении апостолам опускает запрещение апостолам проповедовать язычникам и самарянам (Lucam 9:1-6). Наоборот, он один только рассказывает о благодарном самарянине, о милосердном самарянине, о неодобрении Христом неумеренного раздражения учеников против не принявших Христа самарян. Сюда же нужно отнести разные притчи и изречения Христа, в которых есть большое сходство с тем учением о праведности от веры, какое ап. Павел провозвещал в своих посланиях, написанных к церквам, составившимся преимущественно из язычников.

Влияние ап. Павла и желание разъяснить всеобщность спасения, принесенного Христом, несомненно, оказали большое влияние на выбор материала для составления Евангелия от Луки. Однако нет ни малейшего основания предполагать, чтобы писатель проводил в своем труде чисто субъективные воззрения и отступал от исторической правды. Напротив, мы видим, что он дает место в своем Евангелии и таким повествованиям, которые сложились, несомненно, в иудейско-христианском кругу (история детства Христа). Напрасно поэтому приписывают ему желание приспособить иудейские представления о Мессии к воззрениям ап. Павла (Целлер) или еще желание возвысить Павла пред двенадцатью апостолами и Павлове учение пред иудео-христианством (Баур, Гильгенфельд). Такому предположению противоречит содержание Евангелия, в котором есть немало отделов, идущих вразрез с таким предполагаемым желанием Луки (это, во-первых, история рождества Христа и детства Его, а затем такие части: Lucam 4:16-30 ; Lucam 5:39 ; Lucam 10:22 ; Lucam 12:6 и сл.; Lucam 13:1-5 ; Lucam 16:17 ; Lucam 19:18-46 и др. (Чтобы примирить свое предположение с существованием в Евангелии от Луки таких отделов, Бауру пришлось прибегнуть к новому предположению, что в своем настоящем виде Евангелие от Луки есть дело рук какого-нибудь позже жившего лица (редактора). Гольстен, видящий в Евангелии от Луки соединение Евангелий Матфея и Марка, полагает, что Лука имел целью объединить иудео-христианское и Павлово воззрения, выделив из них иудаистическое и крайне-Павлово. Такой же взгляд на Евангелие от Луки, как на труд, преследующий чисто примирительные цели двух боровшихся в первенствующей Церкви направлений, продолжает существовать и в новейшей критике апостольских писаний. Иог. Вейс в своем предисловии к толкованию на Ев. Луки (2-ое изд. 1907 г.) приходить к такому выводу, что это Евангелие никак нельзя признать преследующим задачу возвышения павлинизма. Лука проявляет свою полную «беспартийность», и если у него есть частые совпадения в мыслях и выражениях с посланиями апостола Павла, то это объясняется только тем, что к тому времени, когда Лука писал свое Евангелие, эти послания были уже широко распространены во всех церквах. Любовь же Христа к грешникам, на проявлениях которой так часто останавливается ев. Лука, не есть что-либо особенно характеризующее Павлове представление о Христе: напротив, все христианское предание представляло Христа именно таким любящим грешников...

Время написания Евангелия от Луки у некоторых древних писателей относилось к очень раннему периоду в истории христианства — еще ко времени деятельности ап. Павла, а новейшие толкователи в большинстве случаев утверждают, что Евангелие Луки было написано незадолго до разрушения Иерусалима: в то время, когда кончилось двухлетнее пребывание ап. Павла в римском заключении. Есть, впрочем, мнение, поддерживаемое довольно авторитетными учеными (напр., Б. Вейсом), что Евангелие от Луки написано уже после 70-го года, т. е. по разрушении Иерусалима. Это мнение хочет найти для себя основу, главным образом, в 21-й гл. Евангелия от Луки (ст. 24 и сл.), где разрушение Иерусалима предполагается будто бы как факт уже совершившийся. С этим, будто, согласно и представление, какое Лука имеет о положении христианской Церкви, как находящейся в весьма угнетенном состоянии (ср. Lucam 6:20 и сл.). Впрочем, по убеждению того же Вейса, нельзя происхождение Евангелия относить и далее 70-х годов (как делают, наприм., Баур и Целлер, полагающее происхождение Евангелия Луки в 110-130 гг. или как Гильгенфельд, Кейм, Фолькмар — в 100-м г.). Относительно этого мнения Вейса можно сказать, что оно не заключает в себе ничего невероятного и даже, пожалуй, может найти для себя основание в свидетельстве св. Иринея, который говорит, что Евангелие от Луки написано по смерти апостолов Петра и Павла (Против ересей III, 1).

Где написано Евангелие от Луки — об этом ничего определенного неизвестно из предания. По одним, местом написания была Ахаия, по другим Александрия или же Кесария. Некоторые указывают на Коринф, иные — на Рим как на место написания Евангелия; но все это — одни предположения.

О подлинности и целости Евангелия от Луки. Писатель Евангелия не называет себя по имени, но древнее предание Церкви единодушно называет писателем третьего Евангелия ап. Луку (Ириней. Против ерес. III, 1, 1; Ориген у Евсевия, Церк. ист. VI, 25 и др. См. также канон Муратория). В самом Евангелии нет ничего такого, что препятствовало бы принять это свидетельство предания. Если указывают противники подлинности на то, что из него не приводят вовсе мест мужи апостольские, то это обстоятельство можно объяснить тем, что при мужах апостольских было принято руководиться больше устным преданием о жизни Христа, чем записями о Нем; кроме того Евангелие от Луки, как имевшее, судя по написанию, частное назначение прежде всего, могло именно так и рассматриваться мужами апостольскими как частный документ. Только впоследствии он приобрел уже значение общеобязательного руководства для изучения евангельской истории.

Новейшая критика все же не соглашается со свидетельством предания и не признает Луку писателем Евангелия. Основанием к сомнению в подлинности Евангелия от Луки служит для критиков (напр., для Иог. Вейса) то обстоятельство, что автором Евангелия необходимо признать того, кто составил и книгу Деяний Апостольских: об этом говорит не только надписание кн. Деяний (Actus 1:1), но и стиль обеих книг. Между тем критика утверждает, что книгу Деяний написал не сам Лука или вообще не спутник ап. Павла, а лицо, жившее значительно позднее, которое только во второй части книги пользуется записями, какие остались от спутника ап. Павла (см., напр., Lucam 16:10 : мы...). Очевидно, это предположение, высказанное Вейсом, стоит и падает с вопросом о подлинности книги Деяний Апостольских и потому здесь не может быть обсуждаемо.

Что касается целости Евангелия от Луки, то критики давно уже высказывали мысль, что не все Евангелие Луки произошло от этого писателя, но что в нем есть отделы, вставленные в него позднейшею рукою. Старались поэтому выделить так называемого «перво-Луку» (Шольтен). Но большинство новых толкователей защищают то положение, что Евангелие от Луки все, в цельном своем виде, представляет собою произведение Луки. Те возражения, какие, напр., высказывает в своем комментарии на Ев. Луки Иог. Вейс, едва ли могут в человеке здравомыслящем поколебать уверенность в том, что Евангелие от Луки во всех своих отделах представляет собою вполне цельное произведение одного автора. (Некоторые из этих возражений будут разобраны в толковании на Евангелие Луки.)

Содержание Евангелия. В отношении к выбору и распорядку евангельских событий ев. Лука, подобно Матфею и Марку, разделяет эти события на две группы, одна из коих обнимает галилейскую деятельность Христа, а другая — Его деятельность в Иерусалиме. При этом Лука некоторые содержащиеся в первых двух Евангелиях рассказы очень сокращает, приводя зато немало таких рассказов, каких вовсе не имеется в тех Евангелиях. Наконец, и те рассказы, какие в его Евангелии представляют собою воспроизведение того, что имеется в первых двух Евангелиях, он группирует и видоизменяет по-своему.

Как и ев. Матфей, Лука начинает свое Евангелие с самых первых моментов новозаветного откровения. В первых трех главах он изображает: а) предвозвещение о рождении Иоанна Крестителя и Господа Иисуса Христа, а также о рождении и обрезании Иоанна Крестителя и сопровождавшие их обстоятельства (гл. 1-я), б) историю рождения, обрезания и принесения Христа в храм, а затем и выступление Христа в храме, когда Он был 12-тилетним отроком (гл. 11-я), в) выступление Иоанна Крестителя в качестве Предтечи Мессии, сошествие на Христа Духа Божия во время крещения Его, возраст Христа, в каком Он был в то время, и Его родословие (гл. 3-я).

Изображение мессианской деятельности Христа разделяется в Евангелии от Луки довольно ясно также на три части. Первая часть обнимает деятельность Христа в Галилее (Lucam 4:1-9:50), вторая содержит в себе речи и чудеса Христа во время Его продолжительного путешествия в Иерусалим (Lucam 9:51-19:27) и третья содержит историю завершения мессианского служения Христа в Иерусалиме (Lucam 19:28-24:53).

В первой части, где евангелист Лука видимо следует ев. Марку и в выборе, и в последовательности событий, сделано несколько выпущений из повествования Марка. Опущены именно: Marcum 3:20-30 , — злостные суждения фарисеев об изгнании Христом демонов, Marcum 6:17-29 — известие о взятии в темницу и умерщвлении Крестителя и затем все, что приведено у Марка (а также у Матфея) из истории деятельности Христа в северной Галилее и Перее (Marcum 6:44-8:27 и сл.). К чуду насыщения народа (Lucam 9:10-17) непосредственно присоединен рассказ об исповедании Петра и первое предречение Господа о Своих страданиях (Lucam 9:18 и сл.). С другой стороны, ев. Лука вместо отдела о признании Симона и Андрея и сынов Зеведея к последованию за Христом (Marcum 6:16-20 ; ср. Matthaeum 4:18-22) сообщает повествование о чудесном лове рыб, вследствие которого Петр и его товарищи оставили свое занятие, чтобы постоянно следовать за Христом (Lucam 5:1-11), а вместо рассказа о непринятии Христа в Назарете (Marcum 6:1-6 ; ср. Matthaeum 13:54-58) он помещает рассказ такого же содержания при описании первого посещения Христом как Мессиею Его отеческого города (Lucam 4:16-30). Далее после призвания 12-ти апостолов Лука помещает в своем Евангелии следующие, не имеющиеся в Евангелии Марка, отделы: Нагорную проповедь (Lucam 6:20-49 , но в более кратком виде, чем она изложена в Ев. Матфея), вопрос Крестителя Господу о Его мессианстве (Lucam 7:18-35), и вставленный между двумя этими частями рассказ о воскрешении наинского юноши (Lucam 7:11-17), затем историю помазания Христа на обеде в доме фарисея Симона (Lucam 7:36-50) и имена служивших Христу своим имением галилейских женщин (Lucam 8:1-3).

Такая близость Евангелия Луки к Евангелию Марка объясняется, несомненно, тем, что тот и другой евангелист писали свои Евангелия для христиан из язычников. У обоих евангелистов также проявляется стремление изображать евангельские события не в их точной хронологической последовательности, но дать возможно полное и ясное представление о Христе как основателе Мессианского царства. Отступления же Луки от Марка можно объяснить его желанием дать больше места тем рассказам, какие Лука заимствует из предания, а также стремлением сгруппировать и сообщенные Луке очевидцами факты, чтобы его Евангелие представляло не только образ Христа, Его жизнь и дела, но также и Его учение о Царстве Божием, выраженное в Его речах и разговорах как с Его учениками, так и с Его противниками.

Чтобы осуществить планомерно такое свое намерение ев. Лука помещает между обеими, по преимуществу историческими, частями своего Евангелия — первою и третьей — часть среднюю (Lucam 9:51-19:27), в которой преобладают разговоры и речи, и в этой части приводит такие речи и события, которые по другим Евангелиям имели место в другое время. Некоторые толкователи (напр., Мейер, Годэ) видят в этом отделе точное хронологическое изложение событий, основываясь на словах самого ев. Луки, который обещал излагать «все по порядку» (καθ ’ ε ̔ ξη ̃ ς — 1:3). Но такое предположение едва ли основательно. Хотя ев. Лука и говорит, что он хочет писать «по порядку», но это вовсе не значит, что он хочет в своем Евангелии дать только хронику жизни Христа. Напротив, целью своею он поставил дать Феофилу, через точное изложение евангельской истории, полную уверенность в истинности тех учений, в каких он был наставлен. Общий последовательный порядок событий ев. Лука и сохранил: у него евангельская история начинается с рождения Христа и даже с рождения Его Предтечи, затем идет изображение общественного служения Христа, причем указываются моменты раскрытия учения Христа о Себе как о Мессии, и наконец, вся история заканчивается изложением событий последних дней пребывания Христа на земле. Перечислять же в последовательном порядке все, что совершено было Христом от крещения до вознесения, и не было надобности — достаточно было для цели, какую имел Лука, передать события евангельской истории в известной группировке. Об этом намерении ев. Луки говорит и то обстоятельство, что большинство отделов второй части связаны между собою не точными хронологическими указаниями, а простыми переходными формулами: и было (Lucam 11:1 ; Lucam 14:1), было же (Lucam 10:38 ; Lucam 11:27), и вот (Lucam 10:25), сказал же (Lucam 12:54) и др. или простыми связками: а, же (δε ̀ — Lucam 11:29 ; Lucam 12:10). Эти переходы сделаны, очевидно, не для того, чтобы определить время событий, а только их обстановку. Нельзя также не указать на то, что евангелист описывает здесь события, происходившие то в Самарии (Lucam 9:52), то в Вифании, не вдали от Иерусалима (Lucam 10:38), то опять где-то вдали от Иерусалима (Lucam 13:31), в Галилее, — словом, это события разного времени, а не только случившиеся во время последнего путешествия Христа в Иерусалим на Пасху страданий Некоторые толкователи, чтобы удержать в этом отделе хронологический порядок, старались найти в нем указания на два путешествия Христа в Иерусалим — на праздник обновления и праздник последней Пасхи (Шлейермахер, Ольсгаузен, Неандер) или даже на три, о которых упоминает Иоанн в своем Евангелии (Визелер). Но, не говоря уже о том, что здесь нет никакого определенного намека на различные путешествия, против такого предположения ясно говорит то место Евангелия Луки, где определенно сказано, что евангелист хочет описывать в этом отделе только последнее путешествие Господа в Иерусалим — на Пасху страданий. В 9-й гл. 51-м ст. сказано: «когда же приближались дни взятия Его от мира, Он восхотел идти в Иерусалим». Обьясн. см. в толк. 9-ой гл. .

Наконец, и в третьем отделе (Lucam 19:28-24:53) ев. Лука иногда отступает от хронологического порядка событий в интересах своей группировки фактов (напр., отречение Петра он ставит ранее суда над Христом у первосвященника). Здесь опять ев. Лука держится Евангелия Марка как источника своих повествований, пополняя его рассказ сведениями, почерпаемыми из другого, нам неизвестного, источника Так, один Лука имеет у себя рассказы о мытаре Закхее (Lucam 19:1-10), о споре учеников при совершении Евхаристии (Lucam 22:24-30), о суде над Христом у Ирода (Lucam 23:4-12), о женщинах, оплакивавших Христа при Его шествии на Голгофу (Lucam 23:27-31), разговор с разбойником на кресте (Lucam 23:39-43), явление еммаусским путникам (Lucam 24:13-35) и некоторые другие сообщения, представляющие собою пополнение к рассказам ев. Марка. .

План Евангелия. Соответственно намеченной им цели — дать основу для веры в то учение, какое уже было преподано Феофилу, ев. Лука и распланировал все содержание своего Евангелия так, что оно, действительно, приводит читателя к убеждению в том, что Господь Иисус Христос совершил спасение всего человечества, что Он осуществил все обетования Ветхого Завета о Мессии как Спасителе не одного иудейского народа, а всех народов. Естественно, что для достижения поставленной им цели евангелисту Луке не было надобности придавать своему Евангелию вид хроники евангельских событий, а скорее нужно группировать все события так, чтобы повествование его производило желаемое для него впечатление на читателя.

План евангелиста сказывается уже во введении к истории мессианского служения Христа (главы 1-3). В повествовании о зачатии и рождении Христа упомянуто, что ангел благовестил Пресвятой Деве рождение Сына, которого она зачнет силою Св. Духа и который потому будет Сыном Божиим, а по плоти — сыном Давидовым, который навеки займет престол отца своего, Давида. Рождение Христа, как рождение обетованного Искупителя, возвещается через ангела пастухам. При принесении Христа-младенца во храм о Его высоком достоинстве свидетельствует богодухновенный старец Симеон и пророчица Анна. Сам Иисус, еще 12-ти летний отрок, уже объявляет, что Он должен быть в храме как в доме Своего Отца. При крещении Христа в Иордане Он получает небесное свидетельство в том, что Он есть возлюбленный Сын Божий, получивший всю полноту даров Св. Духа для Своего мессианского служения. Наконец, приводимое в 3-й главе Его родословие, восходящее до Адама и Бога, свидетельствует о том, что Он есть родоначальник нового, рождаемого от Бога через Духа Святого, человечества.

Затем в первой части Евангелия дается изображение мессианского служения Христа, которое совершается в силе пребывающего во Христе Св. Духа (4:1) Силою Св. Духа Христос одерживает победу над диаволом в пустыне (Lucam 4:1-13), а потом выступает в этой «силе Духа» в Галилее, причем в Назарете, Своем отечественном городе, объявляет Себя Помазанником и Искупителем, о Котором предсказывали пророки Ветхого Завета. Не встретив здесь веры в Себя, Он напоминает неверующим Своим согражданам, что Бог еще в Ветхом Завете приготовлял принятие пророкам у язычников (Lucam 4:14-30).

После этого, имевшего предуказательное значение для будущего отношения ко Христу со стороны иудеев, события следует ряд дел, совершенных Христом в Капернауме и его окрестностях: исцеление бесноватого силою слова Христова в синагоге, исцеление тещи Симона и других больных и бесноватых, которые были приводимы и приносимы ко Христу (Lucam 4:31-44), чудесный лов рыбы, исцеление прокаженного. Все это изображается как события, повлекшие за собою распространение молвы о Христе и прибытие ко Христу целых масс народа, пришедшего слушать учение Христа и приносившего с собою своих больных в надежде, что Христос исцелит их (Lucam 5:1-16).

Затем следует группа происшествий, которые вызвали оппозицию Христу со стороны фарисеев и книжников: прощение грехов исцеленного расслабленного (Lucam 5:17-26), объявление на обеде у мытаря, что Христос пришел спасти не праведников, а грешников (Lucam 5:27-32), оправдание учеников Христовых в несоблюдении постов, на том основанное, что с ними пребывает Жених-Мессия (Lucam 5:33-39), и в нарушении субботы, на том основанное, что Христос есть господин субботы, и притом подтвержденное чудом, которое Христос в субботу же совершил над сухоруким (Lucam 6:1-11). Но между тем, как эти дела и заявления Христа раздражали его противников до того, что они стали уже думать о том, как бы взять Его, Он избрал из числа Своих учеников 12 в апостолы (Lucam 6:12-16), возвестил с горы в слух всего следовавшего за Ним народа основные положения, на каких должно созидаться основываемое Им Царство Божие (Lucam 6:17-49), и, по сошествии с горы, не только исполнил просьбу язычника сотника об исцелении его слуги, потому что сотник показал такую веру во Христа, какой Христос не находил и в Израиле (Lucam 7:1-10), но и воскресил сына вдовы наинской, после чего всем сопровождавшим погребальную процессию народом был прославлен как посланный Богом к избранному народу пророк (Lucam 7:11-17).

Посольство от Иоанна Крестителя ко Христу с вопросом, Он ли Мессия, побудило Христа указать на Свои дела как на свидетельство о Его Мессианском достоинстве и вместе укорить народ в недоверии к Иоанну Крестителю и к Нему, Христу. При этом Христос делает различение между теми слушателями, которые жаждут от Него услышать указание пути к спасению, и между теми, которых — огромная масса и которые не веруют в Него (Lucam 7:18-35). Последующие отделы, согласно с этим намерением евангелиста показать различие между слушавшими Христа иудеями, сообщают ряд таких фактов, которые иллюстрируют такое разделение в народе и вместе отношение Христа к народу, к разным его частям, сообразное с отношением их к Христу, а именно: помазание Христа покаявшеюся грешницей и поведение фарисея (Lucam 7:36-50), упоминание о служивших Христу своим имением галилейских женщинах (Lucam 8:1-3), притча о различных качествах поля, на котором производится посев с указанием на ожесточение народа (Lucam 8:4-18), отношение Христа к Своим родным (Lucam 8:19-21), переправа в страну Гадаринскую, при которой обнаружилось маловерие учеников, и исцеление бесноватого, причем отмечен контраст между тупым равнодушием, какое проявили гадаринцы к чуду, совершенному Христом, и благодарностью исцеленного (Lucam 8:22-39), исцеление кровоточивой женщины и воскресение дочери Иаира, потому что и женщина и Иаир показали веру свою во Христа (Lucam 8:40-56). Далее следуют события, рассказываемые в 9-й главе, которые имели своею целью укрепить учеников Христовых в вере: снабжение учеников силою изгонять и исцелять больных, вместе с наставлениями о том, как они должны действовать во время своего проповеднического путешествия (Lucam 9:1-6), причем указывается, как понял тетрарх Ирод деятельность Иисуса (Lucam 9:7-9), насыщение пяти тысяч, чем Христос показал возвратившимся из путешествия апостолам Свою силу оказывать помощь при всякой нужде (Lucam 9:10-17), вопрос Христа, за кого считает Его народ и за кого ученики, причем приводится исповедание Петра от лица всех апостолов: «Ты — Христос Божий», а затем предречение Христом Своего отвержения представителями народа и Своей смерти и воскресения, а также увещание, обращенное к ученикам, чтобы они подражали Ему в самопожертвовании, за что Он вознаградит их при Своем втором славном пришествии (Lucam 9:18-27), преображение Христа, которое давало ученикам Его проникать взором своим в Его будущее прославление (Lucam 9:28-36), исцеление бесноватого лунатика-отрока, — которого не могли исцелить ученики Христовы, по слабости своей веры, — имевшее своим последствием восторженное прославление народом Бога. При этом, однако, Христос еще раз указал ученикам Своим на ожидающую Его судьбу, а они оказались непонятливыми и в отношении к такому ясному заявлению, сделанному Христом (Lucam 9:37-45).

Эта неспособность учеников, невзирая на их исповедание Мессианства Христова, понять Его пророчество о Своей смерти и воскресении, имела свое основание в том, что они еще пребывали в тех представлениях о Царстве Мессии, какие сложились среди иудейских книжников, понимавших мессианское Царство как царство земное, политическое, и вместе с тем свидетельствовала о том, как слабо еще было их познание о природе Царства Божия и его духовных благах. Поэтому, по Ев. Луки, Христос остальное время до Своего торжественного входа в Иерусалим посвятил научению Своих учеников именно этим важнейшим истинам о природе Царства Божия, о его виде и распространении (вторая часть), — о том, что потребно для достижения вечной жизни, и предупреждениям — не увлекаться учением фарисеев и взглядами Его врагов, которых Он со временем придет судить, как Царь этого Царства Божия (Lucam 9:51-19:27).

Наконец в третьей части евангелист показывает, как Христос Своими страданиями, смертью и воскресением доказал, что Он есть действительно обетованный Спаситель и помазанный Духом Святым Царь Царства Божия. Изображая торжественный вход Господа в Иерусалим, евангелист Лука говорит не только о восхищении народа — о чем сообщают и другие евангелисты, но и о том, что Христос возвестил о Своем суде над непокорным Ему городом (Lucam 19:28-44) и затем, согласно с Марком и Матфеем, о том, как Он во храме посрамил Своих врагов (Lucam 20:1-47), а потом, указав на превосходство подаяния на храм бедной вдовы пред взносами богачей, Он предвозвестил пред своими учениками судьбу Иерусалима и Его последователей (Lucam 21:1-36).

В описании страданий и смерти Христа (гл. 22 и 23) выставляется на вид, что к преданию Христа Иуду побудил сатана (Lucam 22:3), а потом выдвигается уверенность Христа в том, что Он будет вкушать вечерю с Своими учениками в Царстве Божием и что Пасха Ветхозаветная отныне должна замениться установляемою Им Евхаристиею (Lucam 22:15-23). Упоминает евангелист и о том, что Христос на тайной вечери призывая учеников к служению, а не к господствованию, тем не менее обещал им господство в Его Царстве (Lucam 22:24-30). Затем следует рассказ о трех моментах последних часов Христа: обещание Христа молиться за Петра, — данное ввиду его скорого падения (Lucam 22:31-34), призыв учеников в борьбе с искушениями (Lucam 22:35-38), и моление Христа в Гефсимании, при котором Его укреплял ангел с неба (Lucam 22:39-46). Затем евангелист говорит о взятии Христа и исцелении Христом раненного Петром раба (51) и о об обличении Им первосвященников, пришедших с воинами (53). Все эти частности ясно показывают, что Христос шел на страдания и смерть добровольно, в сознании необходимости их для того, чтобы могло совершиться спасение человечества.

В изображении самых страданий Христа отречение Петра выставляется у евангелиста Луки как свидетельство того, что и во время Своих Собственных страданий Христос жалел Своего слабого ученика (Lucam 22:54-62). Затем следует описание великих страданий Христа в следующих трех чертах: 1) отрицание высокого достоинства Христа отчасти воинами, насмехавшимися над Христом на дворе первосвященника (Lucam 22:63-65), а главным образом членами Синедриона (Lucam 22:66-71), 2) признание Христа мечтателем на суде у Пилата и Ирода (Lucam 23:1-12) и 3) предпочтение народом Христу Вараввы разбойника и присуждение Христа к смертной казни посредством распятия (Lucam 23:13-25).

После изображения глубины страдания Христова евангелист отмечает такие черты из обстоятельств этого страдания, которые ясно свидетельствовали о том, что Христос и в страданиях Своих оставался все же Царем Царства Божия. Евангелист сообщает, что Осужденный 1) как судия обращался к плакавшим о Нем женщинам (Lucam 23:26-31) и просил Отца за своих врагов, совершавших преступление против Него без сознания (Lucam 23:32-34), 2) давал место в раю покаявшемуся разбойнику, как имеющий на то право (Lucam 23:35-43), 3) сознавал, что, умирая, Он предает Сам дух Свой Отцу (Lucam 23:44-46), 4) был признан праведником со стороны сотника и возбудил Своею смертью раскаяние в народе (Lucam 23:47-48) и 5) почтен был особо торжественным погребением (Lucam 23:49-56). Наконец, в истории воскресения Христова евангелист выставляет на вид такие события, которые ясно доказали величие Христа и послужили к разъяснению совершенного Им дела спасения. Это именно: свидетельство ангелов о том, что Христос препобедил смерть, согласно Его предречениям об этом (Lucam 24:1-12), затем явление самого Христа Еммаусским путникам, которым Христос показал из Писания необходимость Его страданий для того, чтобы Ему войти в славу Его (Lucam 24:13-35), явление Христа всем апостолам, которым Он также разъяснил пророчества, говорившие о Нем, и поручил во имя Его проповедовать весть о прощении грехов всем народам земли, обещав при этом апостолам ниспослать силу Св. Духа (Lucam 24:36-49). Наконец, изобразив кратко вознесение Христа на небо (Lucam 24:50-53), ев. Лука этим закончил свое Евангелие, которое действительно явилось утверждением всего, преподанного Феофилу и другим христианам из язычников, христианского учения: Христос изображен здесь действительно как обетованный Мессия, как Сын Божий и Царь Царства Божия.

Источники и пособия при изучения Евангелия от Луки. Из святоотеческих толкований на Евангелие от Луки наиболее обстоятельными являются сочинения блаж. Феофилакта и Евфимия Зигабена. Из наших русских комментаторов на первом месте нужно поставить епископа Михаила (Толковое Евангелие), затем составившего учебное руководство к чтению Четвероевангелия Д. П. Боголепова, — Б. И. Гладкова, написавшего « Толковое Евангелие», и проф. Каз. дух. Академии М. Богословского, составившего книги: 1) Детство Господа нашего Иисуса Христа и Его предтечи, по Евангелиям св. апостолов Матфея и Луки. Казань, 1893; и 2) Общественное служение Господа нашего Иисуса Христа по сказаниям святых евангелистов. Вып. первый. Казань, 1908.

Из сочинений о Евангелии от Луки у нас имеется только диссертация прот. Полотебнова: Святое Евангелие от Луки. Православно критико-экзегетическое исследование против Ф. Х. Баура. Москва, 1873.

Из иностранных комментариев у нас упоминаются толкования: Кейля К. Фр. 1879 г. (на нем. яз.), Мейера в редакции Б. Вейса 1885 г. (на нем. яз.), Иог. Вейса «Писания Н. Зав.» 2-е изд. 1907 (на нем. яз.); Тренч. Толкование притчей Господа нашего Иисуса Христа. 1888 г. (на русск. яз.) и Чудеса Господа нашего Иисуса Христа (1883-го г. на русск., яз.); и Меркс. Четыре канонические Евангелия по их древнейшему известному тексту. Ч. 2-я, 2-я половина 1905 г. (на нем. языке).

Цитируются далее также сочинения: Гейки. Жизнь и учение Христа. Пер. св. М. Фивейского, 1894; Эдершейм. Жизнь и время Иисуса Мессии. Пер. св. М. Фивейского. Т. 1. 1900. Ревиль А. Иисус Назарянин. Пер. Зелинского, т. 1-2, 1909; и некоторые статьи духовных журналов.

Евангелие

Слово «Евангелие» (τὸ εὐαγγέλιον) в классическом греческом языке употреблялось для обозначения: а) награды, которая дается вестнику радости (τῷ εὐαγγέλῳ), б) жертвы, закланной по случаю получения какого-либо доброго известия или праздника, совершенного по тому же поводу и в) самой этой доброй вести. В Новом Завете это выражение означает:

а) добрую весть о том, что Христос совершил примирение людей с Богом и принес нам величайшие блага - главным образом основал на земле Царство Божие (Мф. 4:23 ),

б) учение Господа Иисуса Христа, проповеданное им Самим и Его апостолами о Нем, как о Царе этого Царства, Мессии и Сыне Божием (2Кор. 4:4 ),

в) все вообще новозаветное или христианское учение, прежде всего повествование о событиях из жизни Христа, наиболее важных (1Кор. 15:1-4 ), а потом и изъяснение значения этих событий (Рим. 1:16 ).

д) Наконец, слово «Евангелие» употребляется иногда для обозначения самого процесса проповедания христианского учения (Рим. 1:1 ).

Иногда к слову «Евангелие» присоединяется обозначение и содержание его. Встречаются, например, фразы: Евангелие царства (Мф. 4:23 ), т.е. радостная весть о Царстве Божием, Евангелие мира (Еф. 6:15 ), т.е. о мире, Евангелие спасения (Еф. 1:13 ), т.е. о спасении и т.д. Иногда следующий за словом «Евангелие» родительный падеж означает виновника или источник благой вести (Рим. 1:1 , 15:16 ; 2Кор. 11:7 ; 1Фес. 2:8 ) или личность проповедника (Рим. 2:16 ).

Довольно долго сказания о жизни Господа Иисуса Христа передавались только устно. Сам Господь не оставил никаких записей Своих речей и дел. Точно так же и 12 апостолов не были рождены писателями: они были «люди некнижные и простые» (Деян. 4:13 ), хотя и грамотные. Среди христиан апостольского времени также было очень мало «мудрых по плоти, сильных» и «благородных» (1Кор. 1:26 ), и для большинства верующих гораздо большее значение имели устные сказания о Христе, чем письменные. Таким образом апостолы и проповедники или евангелисты «передавали» (παραδιδόναι) сказания о делах и речах Христа, а верующие «принимали» (παραλαμβάνειν), - но, конечно, не механически, только памятью, как это можно сказать об учениках раввинских школ, а всей душой, как бы нечто живое и дающее жизнь. Но скоро этот период устного предания должен был окончиться. С одной стороны, христиане должны были почувствовать нужду в письменном изложении Евангелия в своих спорах с иудеями, которые, как известно, отрицали действительность чудес Христовых и даже утверждали, что Христос и не объявлял Себя Мессией. Нужно было показать иудеям, что у христиан имеются подлинные сказания о Христе тех лиц, которые или были в числе Его апостолов, или же стояли в ближайшем общении с очевидцами дел Христовых. С другой стороны, нужда в письменном изложении истории Христа стала чувствоваться потому, что генерация первых учеников постепенно вымирала и ряды прямых свидетелей чудес Христовых редели. Требовалось поэтому письменно закрепить отдельные изречения Господа и целые Его речи, а также и рассказы о Нем апостолов. Тогда-то стали появляться то там, то здесь отдельные записи того, что сообщалось в устном предании о Христе. Всего тщательнее записывали слова Христовы, которые содержали в себе правила жизни христианской, и гораздо свободнее относились к передаче разных событий из жизни Христа, сохраняя только общее их впечатление. Таким образом, одно в этих записях, в силу своей оригинальности, передавалось везде одинаково, другое же видоизменялось. О полноте повествования эти первоначальные записи не думали. Даже и наши Евангелия, как видно из заключения Евангелия от Иоанна (Ин. 21:25 ), не намеревались сообщать все речи и дела Христовы. Это видно, между прочим, и из того, что в них не помещено, например, такое изречение Христа: «блаженнее давать, нежели принимать» (Деян. 20:35 ). О таких записях сообщает евангелист Лука, говоря, что многие до него уже начали составлять повествования о жизни Христа, но что в них не было надлежащей полноты и что поэтому они не давали достаточного «утверждения» в вере (Лк. 1:1-4 ).

По тем же побуждениям, очевидно, возникли и наши канонические Евангелия. Период их появления можно определить примерно лет в тридцать - от 60 до 90 г. (последним было Евангелие от Иоанна). Три первых Евангелия принято называть в библейской науке синоптическими, потому что они изображают жизнь Христа так, что их три повествования без большого труда можно просматривать за одно и соединять в одно цельное повествование (синоптики - с греческого - вместе смотрящие). Евангелиями они стали называться каждое в отдельности, может быть, еще в конце I столетия, но из церковной письменности мы имеем сведения, что такое наименование всему составу Евангелий стало придаваться только во второй половине II века. Что касается названий: «Евангелие Матфея», «Евангелие Марка» и т.д., то правильнее эти очень древние названия с греческого нужно перевести так: «Евангелие по Матфею», «Евангелие по Марку» (κατὰ Ματθαῖον, κατὰ Μᾶρκον). Этим Церковь хотела сказать, что во всех Евангелиях заключается единое христианское благовествование о Христе Спасителе, но по изображениям разных писателей: одно изображение принадлежит Матфею, другое - Марку и т.д.

Четвероевангелие

Таким образом, древняя Церковь смотрела на изображение жизни Христа в наших четырех Евангелиях не как на различные Евангелия или повествования, а как на одно Евангелие, на одну книгу в четырех видах. Поэтому-то в Церкви и утвердилось за нашими Евангелиями название Четвероевангелие. Святой Ириней называл их «четверообразным Евангелием» (τετράμορφον τὸ εὐαγγέλιον - см. Irenaeus Lugdunensis, Adversus haereses liber 3, ed. A. Rousseau and L. Doutreleaü Irenée Lyon. Contre les hérésies, livre 3, vol. 2 . Paris, 1974, 11, 11).

Отцы Церкви останавливаются на вопросе: почему именно Церковь приняла не одно Евангелие, а четыре? Так святитель Иоанн Златоуст говорит: «Неужели один евангелист не мог написать всего, что нужно. Конечно, мог, но когда писали четверо, писали не в одно и то же время, не в одном и том же месте, не сносясь и не сговариваясь между собою, и при всем том написали так, что все как будто одними устами произнесено, то это служит сильнейшим доказательством истины. Ты скажешь: «Случилось, однако же, противное, ибо четыре Евангелия обличаются нередко в разногласии». Сие то самое и есть верный признак истины. Ибо если бы Евангелия во всем в точности были согласны между собою, даже касательно самых слов, то никто из врагов не поверил бы, что писались Евангелия не по обыкновенному взаимному соглашению. Теперь же находящееся между ними небольшое разногласие освобождает их от всякого подозрения. Ибо то, в чем они неодинаково говорят касательно времени или места, нисколько не вредит истине их повествования. В главном же, составляющем основание нашей жизни и сущность проповеди, ни один из них ни в чем и нигде не разногласит с другим, - в том, что Бог соделался человеком, творил чудеса, был распят, воскрес, вознесся на небо». («Беседы на Евангелие от Матфея», 1).

Святой Ириней находит и особый символический смысл в четверичном числе наших Евангелий. «Так как четыре страны света, в котором мы живем, и так как Церковь рассеяна по всей земле и свое утверждение имеет в Евангелии, то надлежало ей иметь четыре столпа, отовсюду веющих нетлением и оживляющих человеческий род. Всеустрояющее Слово, восседающее на Херувимах, дало нам Евангелие в четырех видах, но проникнутое одним духом. Ибо и Давид, моля о явлении Его, говорит: «восседающий на Херувимах, яви Себя» (Пс. 79:2 ). Но Херувимы (в видении пророка Иезекииля и Апокалипсиса) имеют четыре лица, и их лики суть образы деятельности Сына Божия». Святой Ириней находит возможным приложить к Евангелию Иоанна символ льва, так как это Евангелие изображает Христа, как вечного Царя, а лев есть царь в животном мире; к Евангелию Луки - символ тельца, так как Лука начинает свое Евангелие изображением священнического служения Захарии, который закалал тельцов; к Евангелию Матфея - символ человека, так как это Евангелие преимущественно изображает человеческое рождение Христа, и, наконец, к Евангелию Марка - символ орла, потому что Марк начинает свое Евангелие с упоминания о пророках, к которым Дух Святой слетал, как бы орел на крыльях» (Irenaeus Lugdunensis, Adversus haereses, liber 3, 11, 11-22). У других отцов Церкви символы льва и тельца перемещены и первый придан Марку, а второй - Иоанну. Начиная с V в. в таком виде символы евангелистов стали присоединяться и к изображениям четырех евангелистов в церковной живописи.

Взаимные отношения Евангелий

Каждое из четырех Евангелий имеет свои особенности, и больше всех - Евангелие Иоанна. Но три первые, как уже сказано выше, между собой имеют чрезвычайно много общего, и это сходство невольно бросается в глаза даже при беглом их чтении. Скажем прежде всего о сходстве синоптических Евангелий и о причинах этого явления.

Еще Евсевий Кесарийский в своих «канонах» разделил Евангелие от Матфея на 355 частей и заметил, что 111 из них имеются у всех трех синоптиков. В новейшее время экзегеты выработали даже еще более точную числовую формулу для определения сходства Евангелий и вычислили, что все количество стихов, общих всем синоптикам, восходит до 350. У Матфея, затем, 350 стихов свойственны только ему, у Марка таких стихов 68, у Луки - 541. Сходства главным образом замечаются в передаче изречений Христа, а различия - в повествовательной части. Когда Матфей и Лука в своих Евангелиях буквально сходятся между собою, с ними всегда согласуется и Марк. Сходство между Лукой и Марком гораздо ближе, чем между Лукой и Матфеем (Лопухин - в Православной Богословской Энциклопедии. Т. V. С. 173). Замечательно еще, что некоторые отрывки у всех трех евангелистов идут в одной и той же последовательности, например, искушение и выступление в Галилее, призвание Матфея и разговор о посте, срывание колосьев и исцеление сухорукого, утишение бури и исцеление гадаринского бесноватого и т.д. Сходство иногда простирается даже на конструкцию предложений и выражения (например, в приведении пророчества Мал. 3:1 ).

Что касается различий, наблюдаемых у синоптиков, то их весьма немало. Иное сообщается только двумя евангелистами, иное - даже одним. Так, только Матфей и Лука приводят нагорную беседу Господа Иисуса Христа, сообщают историю рождения и первых годов жизни Христа. Один Лука говорит о рождении Иоанна Предтечи. Иное один евангелист передает в более сокращенной форме, чем другой, или в другой связи, чем другой. Различны и детали событий в каждом Евангелии, а также и выражения.

Такое явление сходства и различия в синоптических Евангелиях давно уже обращало на себя внимание толкователей Писания, и давно уже высказывались различные предположения, объясняющие этот факт. Более правильным представляется мнение, что наши три евангелиста пользовались общим устным источником для своего повествования о жизни Христа. В то время евангелисты или проповедники о Христе ходили с проповедью повсюду и повторяли в разных местах в более или менее обширном виде то, что считалось нужным предложить вступавшим в Церковь. Образовался, таким образом, известный определенный тип устного Евангелия , и вот этот тип мы и имеем в письменном виде в наших синоптических Евангелиях. Конечно, при этом, смотря по цели, какую имел тот или другой евангелист, его Евангелие принимало некоторые особенные, только его труду свойственные черты. При этом нельзя исключить и того предположения, что более древнее Евангелие могло быть известно евангелисту, писавшему позднее. При этом различие синоптиков должно быть объясняемо различными целями, какие имел в виду каждый из них при написании своего Евангелия.

Как мы уже сказали, синоптические Евангелия в очень многом отличаются от Евангелия Иоанна Богослова. Так они изображают почти исключительно деятельность Христа в Галилее, а апостол Иоанн изображает главным образом пребывание Христа в Иудее. В отношении к содержанию синоптические Евангелия также значительно разнятся от Евангелия Иоанна. Они дают, так сказать, изображение более внешнее жизни, дел и учения Христа и из речей Христа приводят только те, какие были доступны для понимания всего народа. Иоанн, напротив, пропускает очень многое из деятельности Христа, например, он приводит только шесть чудес Христа, но зато те речи и чудеса, которые он приводит, имеют особый глубокий смысл и чрезвычайную важность о личности Господа Иисуса Христа. Наконец, в то время как синоптики изображают Христа преимущественно как основателя Царства Божия и потому направляют внимание своих читателей на основанное Им Царство, Иоанн обращает наше внимание на центральный пункт этого Царства, из которого идет жизнь по перифериям Царства, т.е. на Самого Господа Иисуса Христа, Которого Иоанн изображает как Единородного Сына Божия и как Свет для всего человечества. Поэтому-то Евангелие Иоанна еще древние толкователи называли по преимуществу духовным (πνευματικόν) в отличие от синоптических, как изображающих преимущественно человеческую сторону в лице Христа (εὐαγγέλιον σωματικόν), т.е. Евангелие телесное.

Однако нужно сказать, что и у синоптиков есть места, которые говорят о том, что как синоптикам известна была деятельность Христа в Иудее (Мф. 23:37 , 27:57 ; Лк. 10:38-42 ), так и у Иоанна имеются указания на продолжительную деятельность Христа в Галилее. Точно так же синоптики передают такие изречения Христа, которые свидетельствуют о Его Божеском достоинстве (Мф. 11:27 ), а Иоанн со своей стороны также местами изображает Христа как истинного человека (Ин. 2 и сл.; Ин.8 и др.). Поэтому нельзя говорить о каком-либо противоречии между синоптиками и Иоанном в изображении лица и дела Христа.

Достоверность Евангелий

Хотя давно уже критика высказывалась против достоверности Евангелий, а в последнее время эти нападения критики особенно усилились (теория мифов, особенно же теория Древса, совсем не признающего существования Христа), однако все возражения критики так ничтожны, что разбиваются при самом малейшем столкновении с христианской апологетикой. Здесь, впрочем, не будем приводить возражений отрицательной критики и разбирать эти возражения: это будет сделано при толковании самого текста Евангелий. Мы скажем только о главнейших общих основаниях, по которым мы признаем Евангелия вполне достоверными документами. Это, во-первых, существование предания очевидцев, из которых многие дожили до эпохи, когда появились наши Евангелия. С какой стати мы стали бы отказывать этим источникам наших Евангелий в доверии? Могли ли они выдумать все, что есть в наших Евангелиях? Нет, все Евангелия имеют чисто исторический характер. Во-вторых, непонятно, почему бы христианское сознание захотело - так утверждает мифическая теория - увенчать голову простого равви Иисуса венцом Мессии и Сына Божия? Почему, например, о Крестителе не сказано, что он творил чудеса? Явно потому, что он их не творил. А отсюда следует, что если о Христе сказано как о Великом Чудотворце, то, значит, Он действительно был таким. И почему бы можно было отрицать достоверность чудес Христовых, раз высшее чудо - Его Воскресение - засвидетельствовано так, как никакое другое событие древней истории (см. 1Кор. 15 )?

Библиография иностранных работ по четвероевангелию

Бенгель - Bengel J. Al. Gnomon Novi Testamentï in quo ex nativa verborum VI simplicitas, profunditas, concinnitas, salubritas sensuum coelestium indicatur. Berolini, 1860.

Бласс, Gram. - Blass F. Grammatik des neutestamentlichen Griechisch. Göttingen, 1911.

Весткотт - The New Testament in Original Greek the text rev. by Brooke Foss Westcott. New York, 1882.

Б. Вейс - Weiss B. Die Evangelien des Markus und Lukas. Göttingen, 1901.

Иог. Вейс (1907) - Die Schriften des Neuen Testaments, von Otto Baumgarten; Wilhelm Bousset. Hrsg. von Johannes Weis_s, Bd. 1: Die drei älteren Evangelien. Die Apostelgeschichte, Matthaeus Apostolus; Marcus Evangelista; Lucas Evangelista. . 2. Aufl. Göttingen, 1907.

Годэ - Godet F. Кommentar zu dem Evangelium des Johannes. Hannover, 1903.

Де Ветте - De Wette W.M.L. Кurze Erklärung des Evangeliums Matthäi / Кurzgefasstes exegetisches Handbuch zum Neuen Testament, Band 1, Teil 1. Leipzig, 1857.

Кейль (1879) - Кeil C.F. Commentar über die Evangelien des Markus und Lukas. Leipzig, 1879.

Кейль (1881) - Кeil C.F. Commentar über das Evangelium des Johannes. Leipzig, 1881.

Клостерманн - Кlostermann A. Das Markusevangelium nach seinem Quellenwerthe für die evangelische Geschichte. Göttingen, 1867.

Корнелиус а Ляпиде - Cornelius a Lapide. In SS Matthaeum et Marcum / Commentaria in scripturam sacram, t. 15. Parisiis, 1857.

Лагранж - Lagrange M.-J. Études bibliques: Evangile selon St. Marc. Paris, 1911.

Ланге - Lange J.P. Das Evangelium nach Matthäus. Bielefeld, 1861.

Луази (1903) - Loisy A.F. Le quatrième èvangile. Paris, 1903.

Луази (1907-1908) - Loisy A.F. Les èvangiles synoptiques, 1-2. : Ceffonds, près Montier-en-Der, 1907-1908.

Лютардт - Luthardt Ch.E. Das johanneische Evangelium nach seiner Eigenthümlichkeit geschildert und erklärt. Nürnberg, 1876.

Мейер (1864) - Meyer H.A.W. Kritisch exegetisches Кommentar über das Neue Testament, Abteilung 1, Hälfte 1: Handbuch über das Evangelium des Matthäus. Göttingen, 1864.

Мейер (1885) - Kritisch-exegetischer Кommentar über das Neue Testament hrsg. von Heinrich August Wilhelm Meyer, Abteilung 1, Hälfte 2: Bernhard Weiss B. Kritisch exegetisches Handbuch über die Evangelien des Markus und Lukas. Göttingen, 1885. Мейер (1902) - Meyer H.A.W. Das Johannes-Evangelium 9. Auflage, bearbeitet von B. Weiss. Göttingen, 1902.

Меркс (1902) - Merx A. Erläuterung: Matthaeus / Die vier kanonischen Evangelien nach ihrem ältesten bekannten Texte, Teil 2, Hälfte 1. Berlin, 1902.

Меркс (1905) - Merx A. Erläuterung: Markus und Lukas / Die vier kanonischen Evangelien nach ihrem ältesten bekannten Texte. Teil 2, Hälfte 2. Berlin, 1905.

Морисон - Morison J. A practical commentary on the Gospel according to St. Matthew. London, 1902.

Стэнтон - Stanton V.H. The Synoptic Gospels / The Gospels as historical documents, Part 2. Cambridge, 1903. Толюк (1856) - Tholuck A. Die Bergpredigt. Gotha, 1856.

Толюк (1857) - Tholuck A. Commentar zum Evangelium Johannis. Gotha, 1857.

Хейтмюллер - см. Иог. Вейс (1907).

Хольцманн (1901) - Holtzmann H.J. Die Synoptiker. Tübingen, 1901.

Хольцманн (1908) - Holtzmann H.J. Evangelium, Briefe und Offenbarung des Johannes / Hand-Commentar zum Neuen Testament bearbeitet von H. J. Holtzmann, R. A. Lipsius etc. Bd. 4. Freiburg im Breisgau, 1908.

Цан (1905) - Zahn Th. Das Evangelium des Matthäus / Кommentar zum Neuen Testament, Teil 1. Leipzig, 1905.

Цан (1908) - Zahn Th. Das Evangelium des Johannes ausgelegt / Кommentar zum Neuen Testament, Teil 4. Leipzig, 1908.

Шанц (1881) - Schanz P. Commentar über das Evangelium des heiligen Marcus. Freiburg im Breisgau, 1881.

Шанц (1885) - Schanz P. Commentar über das Evangelium des heiligen Johannes. Tübingen, 1885.

Шлаттер - Schlatter A. Das Evangelium des Johannes: ausgelegt für Bibelleser. Stuttgart, 1903.

Шюрер, Geschichte - Schürer E., Geschichte des jüdischen Volkes im Zeitalter Jesu Christi. Bd. 1-4. Leipzig, 1901-1911.

Эдершейм (1901) - Edersheim A. The life and times of Jesus the Messiah. 2 Vols. London, 1901.

Эллен - Allen W.C. A critical and exegetical commentary of the Gospel according to st. Matthew. Edinburgh, 1907.

Элфорд - Alford Н. The Greek Testament in four volumes, vol. 1. London, 1863.