Теории происхождения языка

1. Введение

Вопрос о происхождении языка является одним из наиболее сложных и до конца не решенных в языкознании, т.к. он тесно связан с происхождением самого человека. Языки, существующие сегодня на земле (даже самых примитивных народов), находятся уже на достаточно высоком уровне развития. Тогда как происхождение языка относится к эпохе с архаичными взаимоотношениями людей. Все теории происхождения языка (как философские, так и филологические) в известной мере гипотетичны, т.к. возникновение первого языка от самой «глубинной» языковой реконструкции отделяют десятки тысячелетий (сегодня лингвистические методы позволяют проникнуть в глубину веков не более, чем на 10 тысяч лет).

В существующих теориях происхождения языка условно можно выделить два подхода: 1) язык появился естественным путем; 2) язык был создан искусственно некоей активной созидающей силой. Вторая точка зрения долгое время была преобладающей. Расхождения наблюдались лишь в вопросе о том, кто создал язык и из какого материала. В античном языкознании этот вопрос формулировался следующим образом: создан ли язык «по установлению» (теория «тесей») или «по природе вещей» (теория «фюсей»)? Если язык создан по установлению, то кто его установил (Бог, человек или общество)? Если язык создавался по природе, то как соответствуют друг другу слова и свойства вещей, в том числе и свойства самого человека.

Наибольшее число гипотез породил первый вопрос – кто создал язык, какова природа тех сил и причин, которые вызвали к жизни язык? Вопрос же о материале, из которого строился язык, особых разногласий не вызывал: это звуки, рождаемые природой или людьми. В переходе от них к членораздельной речи участвовали жесты и мимика.

2. Теории языка

1) Логосическая теория (от лат. logos – слово, язык) существовала на ранних этапах развития цивилизации. В соответствии с этой теорией в основе зарождения мира лежало духовное начало, которое обозначалось разными словами – «Бог», «Логос», «Дух», «Слово». Дух, воздействуя на материю в хаотическом состоянии творил мир. Конечным актом этого творения явился человек. Таким образом, духовное начало (или «Логос») существовало до человека, управляя инертной материей. Эту божественную теорию происхождения языка разделяли такие крупнейшие мыслители, как Платон (IV в. До н.э.), немецкие просветители XVIII в. И. Гердер, Г. Лессинг и др. Однако слово, согласно этой теории, имело не только божественное, но и человеческое происхождение, т.к. человек, созданный по образу и подобию Божию, получил от Бога и дар слова. Но доверия к человеку и его разуму все же не было. Слово, созданное им, было несовершенно, поэтому оно должно было пройти через «суд старейшин». Более того слово человека господствовало над ним, подрывало силу его духа и разума.

Развитие науки (и прежде всего астрономии, физики, биологии) способствовало утверждению новых знаний о земле, ее биологических, физических и социальных законах. «Творящая функция» божественного слова – Логоса – не соответствовала новым воззрениям. С точки зрения этики новой философии человек как существо мыслящее сам творил и преобразовывал мир. Язык в этом контексте рассматривался как продукт его деятельности. Ярче всего эти взгляды выразились в доктрине общественного договора . Эта доктрина объединяла разные теории, по-своему объясняющие происхождение языка, – звукоподражательную, междометную, теорию трудовых команд.

2) Звукоподражательная теория . Ее отстаивали, в частности, древнегреческий философ-материалист Демокрит, немецкий философ Г. Лейбниц, американский лингвист У. Уитни и др. В соответствии с этой теорией первые слова были подражанием звукам природы и крикам животных. Конечно, в любом языке есть некоторое количество звукоподражательных слов (н-р, ку-ку, гав-гав ), но этих слов очень немного, и с помощью их невозможно объяснить появление «безгласных» названий предметов (река, даль, берег ).

3) Междометная теория (которую развивали немецкий ученый Я. Гримм, Г. Штейнталь, французский философ и просветитель Ж.-Ж. Руссо и др.) объясняла появление первых слов из непроизвольных выкриков (междометий), провоцируемых чувственным восприятием мира. Первоисточником слов были чувства, внутренние ощущения, которые побудили человека использовать свои языковые способности, т.е. сторонники этой теории главную причину возникновения слов видели в чувственном восприятии мира, одинаковом у всех людей, что само по себе является дискуссионным. Междометная теория не отвечает на вопрос, как быть с эмоционально неокрашенными словами. Кроме того, чтоб заговорить, ребенок должен находиться в среде говорящих людей.

4) Теория трудовых команд и трудовых выкриков – вариант междометной теории. Ее выдвинули немецкие ученые Л. Нуаре и К. Бюхер. Согласно этой теории, междометный выкрик стимулировался не чувствами, а мускульными усилиями человека и совместной трудовой деятельностью.

Таким образом, последние три теории исходили из представлений о единстве человеческой психики, разума и рационального знания, что влекло за собой предположение о возникновении одной и той же первоначальной звуковой формы у всех членов общества в одинаковой ситуации. Поэтому первыми, наиболее простыми с точки зрения информативности были звукоподражательные слова, междометия и трудовые выкрики. Позднее, по общественному договору эти первые звуки-слова были закреплены за предметами и явлениями, которые не воспринимались слухом.

Прогрессивная роль доктрины общественного договора состояла в том, что она провозглашала материальный, человеческий источник происхождения языка, разрушая построения логисической теории. Однако в целом эта теория не объясняла происхождение языка, поскольку для того, чтобы звукоподражать, надо в совершенстве управлять речевым аппаратом, а у первобытного человека гортань была практически не развита. Кроме того междометная теория не могла объяснить и появление слов, лишенных экспрессивности, являвшихся нейтральными обозначениями предметов и явлений внешнего мира. Наконец, эта теория не объясняла и факта договоренности о языке при отсутствии самого языка. Она предполагала наличие сознательности у первобытного человека до становления этой сознательности, развивающейся вместе с языком.

Критическое отношение к доктрине человека породило новые теории:

5) Эволюционная теория. Представители этой теории (немецкие ученые В. Гумбольдт, А. Шлейхер, В. Вундт) зарождение языка связывали с развитием мышления первобытного человека, с потребностью конкретизации выражения его мысли: благодаря мышлению человек начал говорить, благодаря языку он научился мыслить. Появление языка, таким образом, произошло в результате развития чувств и разума человека. Наиболее яркое выражение эта точка зрения нашла в трудах В. Гумбольдта. Согласно его теории, рождение языка было обусловлено внутренней потребностью человека. Язык не только средство общения людей, он заложен в самой их природе и необходим для духовного развития человека. Происхождение и развитие языка, по Гумбольдту, предопределяется необходимостью развития общественных отношений и духовного потенциала человека. Однако, эта теория не отвечала на вопрос о внутренних механизмах перехода от доязыка к языковому состоянию людей.

6) Социальная теория была изложена Ф. Энгельсом в его труде «Диалектика природы» в главе «Роль труда в процессе превращения обезьяны в человека». Возникновение языка Энгельс связывал с развитием общества. Язык входит в социальный опыт человечества. Он возникает и развивается только в человеческом обществе и усваивается каждым отдельным человеком благодаря его общению с другими людьми. Главная идея его теории – неразрывная внутренняя связь между развитием трудовой деятельности первобытного человеческого коллектива, развитием сознания формирующегося человека и развитием форм и способов общения. Он разработал следующую теоритическую модель соотношения языка и общества: 1) общественное производство, базирующееся на разделении труда; 2) воспроизводство этноса как основы общественного производства; 3) становление членораздельной из нечленораздельных сигналов; 4) возникновение общественного сознания на базе индивидуального мышления; 5) формирование культуры как отбора и передачи из поколения в поколение важных для жизнедеятельности общества умений, навыков, материальных предметов . Энгельс пишет: «…подобно сознанию, язык возникает лишь из потребности, из настоятельной необходимости общения с другими людьми. <…> Потребность создала себе свой орган: неразвитая гортань обезьяны медленно, но неуклонно преобразовывалась путем модуляций, а органы рта постепенно научились произносить один членораздельный звук за другим» [Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. Т. 20., стр. 498]. Появлению языка, таким образом, предшествовал этап длительной эволюции, сначала биологической, а затем биологическо-социальной. Основными биологическими предпосылками были следующие: освобождение передних конечностей для труда, выпрямление походки, появление первых звуковых сигналов. Биологическая эволюция затрагивала, прежде всего, легкие и гортань. Она требовала выпрямления тела, хождения на двух конечностях, высвобождения рук для выполнения трудовых функций. В процессе трудовой деятельности происходило дальнейшее развитие человеческого мозга и органов артикуляции: непосредственный образ предмета замещался его звуковым символом (словом). «Сначала труд, – пишет Энгельс, – а затем и вместе с ним членораздельная речь явились двумя самыми главными стимулами, под влиянием которых мозг обезьяны постепенно превратился в человеческий мозг. Развитие мозга и подчиненных ему чувств все более и более проясняющегося сознания, способность к абстракции и умозаключению оказывали обратное действие на труд и на язык, давая обоим все новые и новые толчки к дальнейшему развитию» . Возникновение языка, по Энгельсу, было, таким образом, связано и с процессом познания внешнего мира, и с процессом развития сознания под влиянием трудовой деятельности человека. Потребность в разумном общении (в котором осуществлялась коммуникативная и когнитивная функции языка, без которых язык не может быть языком) и вызвала его появление.

Российский археолог, д. и. н., ведущий научный сотрудник Отдела археологии палеолита Института истории материальной культуры РАН (ИИМК РАН, Санкт-Петербург).

«От жары бамбук потрескался и лучины
разошлись в разные стороны. Так у первых
людей появились руки и ноги, а на голове
– глаза, уши и ноздри. Но вот раздался особенно
громкий треск: «Вааах!». Это у первых людей
открылись рты и они обрели дар речи».

«Мифы и предания папуасов маринд-аним».

Почти в любой большой работе, посвященной происхождению языка, можно найти упоминание о том, что бывали в истории науки времена, когда эта тема пользовалась среди ученых весьма дурной репутацией, и на ее рассмотрение даже налагались запреты. Так, в частности, поступило в 1866 г. Парижское лингвистическое общество, внеся в свой устав соответствующий пункт, который просуществовал в нем потом десятки лет. Понять причину подобной дискриминации, в общем-то, несложно: слишком много ни на чем, кроме воображения, не основанных, сугубо умозрительных, а то и полуфантастических теорий породило в свое время обсуждение интересующей нас проблемы. Как заметил О.А. Донских, фактически словом «теория» во многих таких случаях освящалось какое-нибудь элементарное соображение, которое затем, благодаря ничем не сдерживаемому полету фантазии, разрасталось у разных авторов в картины происхождения речи. 1

Сейчас формальных запретов на обсуждение чего бы то ни было не существует, но тема происхождения языка не перестает быть от этого менее скользкой. Если о ранних стадиях эволюции материальной культуры, имеется, благодаря археологии, хоть и далеко не исчерпывающая, но все же достаточная для некоторых общих реконструкций информация, то о ранних стадиях эволюции языкового поведения приходится судить в основном по косвенным данным. Поэтому сегодня, как и в XIX в., тема, которой посвящен этот раздел, продолжает порождать множество спекулятивных предположений и гипотез, основанных не столько на фактах, сколько на их отсутствии. В такой ситуации особенно важно четко разграничивать то, что мы действительно знаем, и то, что можем лишь с большей или меньшей степенью вероятности допускать. Увы, сразу же приходится признать, что общий баланс здесь пока складывается далеко не в пользу достоверно известного.

Прежде всего, постараемся сколь можно более четко сформулировать проблему. Что, собственно, мы стремимся узнать и понять, исследуя происхождение языка? Для начала, вспомним, что языком мы договорились называть всякую систему дифференцированных знаков, соответствующих дифференцированным понятиям. Это определение, а также определение того, что такое знак, было уже рассмотрено в главе 4. Хотя язык часто отождествляют с речью, в принципе для передачи и восприятия знаков может служить любое из пяти чувств. Глухонемые общаются с помощью зрения, люди, лишенные зрения, читают и пишут, благодаря осязанию, довольно легко можно представить также язык запахов или вкусовых ощущений. Таким образом, несмотря на то, что для подавляющего большинства людей язык – это, прежде всего, звук, проблема происхождения языка гораздо шире проблемы происхождения речи. Способность использовать язык может осуществляться разными путями, не обязательно в звуковой форме. Наша речь – это только одна из возможных форм знаковой коммуникации, а вербально-звуковой язык, лежащий в ее основе, – только один из возможных видов языков.

Проблему происхождения языка можно представить как ряд отдельных, хотя и тесно взаимосвязанных между собой вопросов. Во-первых, хотелось бы понять, для чего вообще понадобился язык. Во-вторых, необходимо разобраться в том, как формировался его биологический фундамент, т.е. органы, служащие для образования, передачи и восприятия языковых знаков. В-третьих, интересно было бы попытаться представить, как формировались сами эти знаки, и что они первоначально собой представляли. Наконец, особняком стоят вопросы о том, когда, в какую эпоху и на какой стадии эволюции человека сформировалась языковая способность и когда она была реализована. Рассмотрим все выделенные аспекты проблемы происхождения языка в том порядке, в каком мы их здесь перечислили.

Итак, почему вообще появляется язык? Возникает ли он в связи с необходимостью совершенствования способов обмена информацией, или лишь как средство мышления? Какая из двух этих функций была первоначальной, основной, а какая вторичной, производной? Что возникло раньше – язык или мышление? Возможна ли мысль без языка?

Часть ученых твердо уверена в том, что разум, мышление, – это продукт языка, и никак не наоборот. Еще Т. Гоббс полагал, что первоначально язык служил не общению, а лишь мышлению, и так же думают некоторые современные авторы. 2 Другие, напротив, убеждены, что язык – это средство сообщения мыслей, а не производства их, и, следовательно, мышление независимо от языка и имеет собственные генетические корни и композиционную структуру. «Для меня не подлежит сомнению, что наше мышление протекает в основном минуя символы (слова) и к тому же бессознательно», – писал, например, А. Эйнштейн, а зоопсихологи давно уже говорят о «довербальных понятиях», имеющихся у высших животных. В свете того, что нам теперь известно о человекообразных обезьянах, вторая точка зрения кажется более правдоподобной. Их пример показывает, что мышление, если понимать под этим образование понятий и оперирование ими, явно возникает раньше способности эти понятия сообщать, т.е. раньше языка. Конечно, возникнув, язык стал служить и орудием мышления, но эта роль была все же, скорее всего, вторичной, производной от основной, каковой являлась коммуникативная функция.

Согласно весьма популярной и достаточно правдоподобной гипотезе, первоначально необходимость становления языка была связана, прежде всего, с усложнением социальной жизни в объединениях гоминид. В первой главе уже упоминалось о том, что у приматов существует довольно устойчивая прямая связь между размером коры головного мозга и численностью сообществ, характерной для того или иного вида. Английский приматолог Р. Данбар, отталкиваясь от факта такой корреляции, предложил оригинальную гипотезу происхождения языка. Он заметил, что существует прямая связь не только между относительной величиной коры мозга и размером групп, но также между их размером и количеством времени, которое представители каждой группы расходуют на груминг. 3 Груминг же, помимо того, что он выполняет чисто гигиенические функции, играет и важную социально-психологическую роль. Он способствует снятию напряжения во взаимоотношениях между особями, установлению дружественных отношений между ними, поддержанию сплоченности внутри групп и сохранению их целостности. Однако, количество затрачиваемого на груминг времени не может расти беспредельно без ущерба для других жизненно важных видов деятельности (поиск корма, сон и т.д.). Поэтому логично предположить, что по достижении сообществами гоминид некоего порогового значения численности должно было стать необходимым замещение или, во всяком случае, дополнение груминга каким-то другим средством обеспечения социальной стабильности, менее времяемким, но не менее эффективным. Таким средством, по мысли Данбара, и стал язык. Остается, правда, непонятным, чем мог быть вызван постоянный рост размера групп, но, возможно, что, говоря о гоминидах, ведущую роль следует отводить не количественному изменению сообществ (как полагает Данбар), а их качественному усложнению, обусловленному появлением новых сфер социальной жизни, новых аспектов взаимоотношений, и также требовавшему увеличения временных затрат на груминг.

К гипотезе Данбара мы еще вернемся, когда речь пойдет о времени происхождения языка, а сейчас обратимся к вопросу о том, какие анатомические органы должны были понадобиться нашим предкам, когда они, наконец, пришли к выводу, что им есть, что сказать друг другу, и как шло становление этих органов. Конечно, наши познавательные возможности в этой области сильно ограничены вследствие специфики ископаемого материала – судить-то обо всем приходится только по костям, да и тех, как правило, в распоряжении антропологов гораздо меньше, чем хотелось бы, - но все же кое-что интересное выяснить можно.

Наиболее интенсивно изучалось и изучается развитие мозга. Основным материалом для таких исследований служат так называемые эндокранные отливы, т.е. муляжи мозговой полости (рис. 7.1). Они дают возможность составить представление не только об объеме мозга ископаемых форм, но и о некоторых важных особенностях его структуры, находящих отражение в рельефе внутренней поверхности черепной коробки. Так. Довольно давно уже было замечено, что на эндокранных отливах поздних австралопитеков, в частности, австралопитека африканского, намечаются выпуклости в некоторых из тех областей, где у людей, как считается, находятся основные речевые центры. Обычно выделяют три таких центра, но один из них, расположенный на медиальной поверхности лобной доли мозга, не оставляет отпечатка на костях черепа и потому судить о степени его развития и самом существовании у ископаемых гоминид невозможно. Два других такие отпечатки оставляют. Это поле Брока (ударение на последний слог), связанное с боковой поверхностью левой лобной доли, и поле Вернике, находящееся также на боковой поверхности левого полушария на границе теменной и височной областей (рис. 7.2). На эндокранных отливах австралопитека африканского отмечается наличие поля Брока, а в одном случае было предположительно выделено и поле Вернике. У первых представителей рода Homo обе эти структуры выражены уже вполне отчетливо.

Если понимание эволюции мозга важно для оценки способности к языковому поведению в целом, то изучение строения дыхательных и голосовых органов ископаемых гоминид проливает свет на развитие речевой способности, необходимой для нашего вербально-звукового языка. 4 Одно из направлений такого рода исследований, получившее название палеоларингологии, имеет целью реконструировать верхние дыхательные пути наших предков. Реконструкции возможны благодаря тому, что анатомия основания черепа (базикраниума) в какой-то мере отражает некоторые особенности мягких тканей верхних дыхательных путей. В частности, существует связь между степенью изогнутости основания черепа и положением гортани в горле: при слабо изогнутом основании гортань расположена высоко, а при сильно изогнутом значительно ниже. Последняя черта, т.е. низкое расположение гортани, характерна лишь для людей. Правда, у детей до двух лет гортань расположена так же высоко как у животных (что, кстати, дает им и животным возможность есть и дышать практически одновременно), и лишь на третьем году жизни она начинает опускаться (что позволяет лучше и разнообразнее артикулировать звуки, но создает риск подавиться).

С целью реконструировать изменения положения гортани в процессе эволюции человека изучались базикраниумы ископаемых гоминид. Было установлено, что австралопитеки в этом отношении гораздо ближе к человекообразным обезьянам, чем к современным людям. Следовательно, их голосовой репертуар был, скорее всего, очень ограничен. Изменения в современном направлении начались на стадии человека прямоходящего: анализ черепа KNM-ER 3733 возрастом около 1,5 млн. лет выявил зачаточный изгиб базикраниума. На черепах ранних палеоантропов возрастом около полумиллиона лет фиксируется уже полный изгиб, близкий к тому, что характерен для современных людей. Несколько сложнее обстоит дело с неандертальцами, но, скорее всего, и у них гортань располагалась достаточно низко для того, чтобы они могли произносить все необходимые для членораздельной речи звуки. К этой теме мы вновь вернемся в следующей главе.

Еще один орган, связанный с речевой деятельностью – это диафрагма, обеспечивающая точный контроль дыхания, необходимый для быстрой членораздельной речи. У современных людей одним из следствий такой функции диафрагмы является рост числа тел нервных клеток в спинном мозге грудных позвонков, что имеет результатом расширение позвоночного канала грудного отдела по сравнению с другими приматами. Возможно, такое расширение произошло уже у архантропов, на что указывают некоторые находки с восточного берега озера Туркана. Правда, есть и материалы, противоречащие такому выводу. В частности, судя по грудным позвонкам скелета из Нариокотоме в Восточной Африке (возраст около 1,6 млн. лет), его обладатель в интересующем нас отношении был ближе к обезьянам, чем к современным людям. Напротив, неандертальцы по рассматриваемому признаку практически не отличаются от нас.

Большое значение для развития речевых способностей ископаемых гоминид имели, конечно, изменения размеров и строения челюстей и ротовой полости – органов, принимающих самое непосредственное участие в артикуляции звуков. Громоздкие, тяжелые челюсти большинства ранних гоминид, таких, например, как австралопитек массивный (он и массивным-то был назван из-за больших размеров челюстей и зубов), могли бы стать серьезной помехой для беглой речи, даже если бы мозг и органы дыхания у них не отличались от наших. Однако уже вскоре после появления рода Homo эта проблема была в основном решена. Во всяком случае, судя по строению костей ротовой части черепа, принадлежащих членам вида гомо эректус, они могли совершать языком все движения необходимые для того, чтобы успешно артикулировать гласные и согласные звуки.

Очень многим авторам, так или иначе затрагивающим проблему происхождения языка, самым важным в ней кажется вопрос о природных источниках и стадиях генезиса языковых знаков. Как они возникали? В какой форме: вербальной, жестовой, или иной? Каковы были источники их формирования, как за ними закреплялось определенное значение? Часто подобные вопросы попросту заслоняет собой всю проблему. Между тем, они, в общем-то, вторичны. Они получили бы первостепенное значение лишь в том случае, если бы мы вернулись к представлениям об интеллектуальной пропасти, разделяющей человека и животных. Тогда интересующая нас проблема была бы под стать проблеме, скажем, происхождения живого из неживого. На самом деле, однако, как я пытался показать в одной из предыдущих глав, формирование знаков человеческого языка – это, скорее, развитие уже имевшегося в наличии качества, нежели возникновение качества абсолютно нового. Отрицание пропасти, таким образом, существенно понижает ранг вопроса. Он во многом сродни, например, вопросу о том, делали ли наши предки свои первые орудия из камня, кости, или дерева, а надежды получить на него когда-нибудь убедительный ответ, пожалуй, даже меньше. И то, и другое, конечно, крайне любопытно, будит воображение, дает простор для множества гипотез, но в то же время очень напоминает такой фрагмент кроссворда, с которым не пересекается ни одна другая строка и решение которого поэтому, хоть и интересно само по себе, мало что дает для разгадки кроссворда в целом.

Существует две основных точки зрения относительно происхождения языковых знаков. Одна заключается в том, что они изначально носили вербально-звуковой характер и выросли из разного рода естественных вокализаций, характерных для наших отдаленных предков, другая же предполагает, что звуковому языку предшествовал жестовый, который мог сформироваться на основе мимики и различных движений, столь широко представленных в коммуникационном репертуаре многих обезьян. Внутри каждого из этих двух направлений, речевого и жестового, сосуществует множество конкурирующих гипотез. В них в качестве исходного материала для генезиса языковых знаков рассматриваются разные виды естественных звуков и движений и по-разному рисуются детали реконструируемых процессов. За долгие годы споров между сторонниками противостоящих гипотез ими было высказано множество интересных, остроумных, или просто забавных идей. Некоторые из них способны поразить самое изощренное воображение. Так, в одной из классических работ речевого направления, авторы, дав волю фантазии и желая подчеркнуть несводимость проблемы происхождения языка к вопросу об эволюции голосовых органов, указывают на теоретическую возможность того, что при несколько ином раскладе анатомических реалий речь в принципе могла бы носить не вербально-звуковой, а сфинктерно-звуковой характер. 5 Остается лишь поблагодарить природу за то, что она не воспользовалась такой возможностью.

Один из наиболее известных и реалистичных сценариев того, как естественная (врожденая) коммуникационная система ранних гоминид могла превратиться в искусственный вербально-звуковой язык, предложил американский лингвист Ч. Хокетт. Особое внимание он уделил теме трансформации генетически фиксированных вокализаций животных в слова, объяснению того, как и почему отдельные звуки (фонемы) складывались в некие смысловые сочетания (морфемы) и как за последними закреплялось определенное значение. Хокетт заметил, что коммуникационная система наших отдаленных предков, будучи закрытой, т.е. состоящей из ограниченного числа сигналов прикрепленных к столь же ограниченному числу явлений, неизбежно должна была претерпеть радикальную трансформацию в случае появления необходимости обозначать все большее количество объектов. Первым шагом такой трансформации, ведущим к превращению закрытой системы в открытую, могло, по его мнению, стать увеличение фонетического разнообразия вокализаций. Однако, этот путь естественным образом ограничен и, кроме того, чреват возрастанием количества ошибок как при производстве звуков, так и особенно при их восприятии, поскольку различия между отдельными звуками по мере возрастания их числа должны были делаться все более тонкими и трудноуловимыми. Следовательно, при сохранении тенденции к увеличению количества объектов, явлений и отношений, требовавших обозначения, становился необходимым более эффективный способ повышения информационной емкости коммуникативной системы. Естественным решением проблемы было наделение значением не отдельных, пусть даже сложных звуков, а их легко различаемых и численно не ограниченных сочетаний. Так, по Хокетту, звуки стали фонологическими компонентами, а пре-язык стал языком.

Нельзя, однако, сбрасывать со счетов и гипотезу, согласно которой первоначально язык был жестовым. У обезьян, как известно, коммуникация осуществляется через несколько сенсорных каналов, но при этом вокализации часто служат не для того, чтобы передать конкретную информацию, а лишь для того, чтобы привлечь внимание к жестовым или иным сигналам. В связи с этим иногда утверждают, что слепое животное в сообществе приматов было бы в гораздо большей степени ущемлено в плане общения, чем глухое. В пользу гипотезы существования дозвуковой стадии в развитии языка может свидетельствовать и тот факт, что искусственные знаки, используемые шимпанзе (и в природе, и в условиях эксперимента) – жестовые, тогда как звуковые сигналы, судя по всему, врожденные. Изобразительность, или, как иногда говорят, иконичность, свойственная визуальным знакам в гораздо большей степени, чем звуковым, – еще одно свойство, которое могло обеспечить исторический приоритет жестового общения. Движениями руки гораздо проще создать узнаваемый образ предмета или действия, чем движениями губ и языка.

О том, что речи предшествовал жестовый язык, развитие которого привело затем к появлению языка возгласов, писал еще Кондильяк. Сходных воззрений придерживались также Э. Тэйлор, Л. Г. Морган, А. Уоллес, В. Вундт и некоторые другие классики антропологии, биологии и философии. О «кинетической речи», предшествовавшей звуковой, писал Н. Я. Марр. Что же касается современности, то сейчас число приверженцев идеи об исходной жестовой стадии в истории языка едва ли не превышает число тех, кто считает, что язык изначально был звуковым. Различные сценарии возникновения и эволюции языка жестов до звукового языка или параллельно с ним были предложены целым рядом лингвистов, приматологов, антропологов. Им приходится решать, в общем-то, те же по сути своей проблемы, над которыми бьются «речевики», а кроме того еще и объяснять, как и почему жестовый язык в конечном счете все же превратился в звуковой. «Если звуковому языку предшествовал язык жестов, то проблема глоттогенеза – это проблема возникновения языка жестов. Но она, в свою очередь, остается проблемой происхождения языка. Точно так же, как и в случае со звуками, необходимо указывать источники развития жестикуляции, объяснять причину того, что жесты получили определенное значение, описывать синтаксис языка жестов. Если это сделано, то проблема возникновения звукового языка становится проблемой вытеснения жестов сопровождающими их звуками». 6

В принципе, кстати, нельзя исключить, что становление языка изначально носило полицентрический характер, т.е. совершалось независимо в нескольких географически изолированных популяциях гоминид. В этом случае процесс мог протекать в очень различающихся между собой формах, но ни реконструировать их, ни даже просто оценить степень правдоподобия такой гипотезы нет никакой возможности.

Одной из главных, или, возможно, самой главной особенностью нашего языка, наглядно отличающей его от коммуникативных систем обезьян и других животных, является наличие синтаксиса. Некоторые исследователи, придающие этому признаку особенно большое значение, считают, что именно и только с появлением синтаксиса можно говорить о языке в собственном смысле слова, а архаичные бессинтаксические формы знаковой коммуникации, предполагаемые для ранних гоминид, лучше называть протоязыком. Существует точка зрения, что отсутствие синтаксиса ограничивало не только эффективность языка как средства общения, но и крайне негативно сказывалось на мышлении, делая невозможным, или, во всяком случае, сильно затрудняя построение сложных логических цепочек типа: «событие x произошло потому, что произошло событие y ; x всегда случается, когда случается y ; если не произойдет x , то не произойдет и y » и т.д. Правда, речь в последнем случае идет уже о довольно сложных синтаксических отношениях и конструкциях, тогда как простейшие их формы (вроде тех, что используют иногда шимпанзе, обученные визуальным знакам) допускаются и для протоязыка.

Существует целый ряд гипотез относительно возникновения синтаксиса. Одни авторы полагают, что это событие было подобно взрыву, т.е. произошло быстро и резко, за счет некоей макромутации, вызвавшей соответствующую реорганизацию мозга. Многие приверженцы этой точки зрения считают, что люди обладают неким врожденным аппаратом для усвоения языка, который не просто обеспечивает возможность научения, но и прямо влияет на характер нашей речи, организуя ее в соответствии с генетически детерминированной системой правил. Эту не зависящую от научения систему правил американский лингвист Н. Хомский – основоположник рассматриваемого подхода – рассматривал как некую общую для всего нашего биологического вида «универсальную грамматику», коренящуюся в нейронной структуре мозга («языковой орган») и обеспечивающую быстроту и легкость усвоения языка и пользования им.

Сторонники альтернативной точки зрения считают происхождение синтаксиса результатом постепенного эволюционного процесса. По их мнению, теория Хомского требует внезапного качественного изменения лингвистических способностей приматов, которое можно объяснить только либо божественным вмешательством, либо несколькими одновременными и координированными мутациями, что крайне маловероятно и не согласуется с фактом длительной эволюции мозга и голосовых органов. Существует математическая модель, доказывающая неизбежность синтаксизации языка при условии, что количество используемых его носителями знаков превышает определенный пороговый уровень.

Представив в общих чертах, как обстояло дело с формированием биологического фундамента языка, и каковы могли быть пути генезиса языковых знаков, обратимся теперь к вопросу о хронологии этих процессов. Хотя ни речь, ни жестовый язык, если таковой ей предшествовал, в силу своей невещественной природы археологически неуловимы, и точно установить время их появления, а тем более датировать основные стадии эволюции надежды очень мало, приблизительные хронологические оценки на основе разного рода косвенных данных все же вполне возможны. Большинство таких оценок базируется на анализе антропологических материалов, но полезными могут оказаться также сведения, почерпнутые из приматологии, сравнительной анатомии, археологии и некоторых других наук.

Факт заметного увеличения мозга уже у человека умелого истолковывается обычно как показатель возросшего интеллектуального и в том числе языкового потенциала этих гоминид. Наличие у них образований, аналогичных нашим полям Брока и Вернике, также служит в качестве довода в пользу существования уже на этой ранней стадии эволюции зачатков речи. Более того, некоторые исследователи допускают даже, что уже некоторые поздние австралопитеки могли обладать зачаточными речевыми способностями. Однако здесь стоит вспомнить, что, во-первых, как показывает пример человекообразных обезьян, обладать способностями – еще не значит пользоваться ими, а во-вторых, функции обоих названных полей, особенно на ранних этапах их эволюции, точно пока не выяснены. Не исключено, что их формирование не имело прямого отношения к становлению знакового поведения, и, таким образом, их наличие не может служить «железным» доказательством наличия языка.

Труднее поставить под сомнение эволюционный смысл некоторых преобразований голосовых органов. Дело в том, что низкое положение гортани, обеспечивающее, как считается, возможность членораздельной речи, имеет и отрицательную сторону – человек, в отличие от других животных, может подавиться. Маловероятно, что риск, связанный с такого рода анатомическими изменениями, был их единственным результатом и не компенсировался с самого начала иной, полезной функцией (или функциями). Поэтому резонно предполагать, что те гоминиды, у которых гортань уже была расположена достаточно низко, не просто имели возможность членораздельной речи, но и пользовались ей. Если это предположение верно, то тогда говорящими существами следует считать, по крайней мере, ранних палеоантропов, появившихся около полумиллиона лет назад, не отказывая при этом в языковых способностях и их предшественникам, относимым к виду гомо эректус.

Интересные возможности для определения времени возникновения языка открывает уже упоминавшаяся выше гипотеза Р. Данбара. Она, как мы помним, построена на факте существования прямой зависимости между относительной величиной коры головного мозга и размером сообществ приматов, с одной стороны, и между размером сообществ и временем, которое их члены тратят на груминг, с другой. Первую из этих закономерностей Данбар использовал для того, чтобы рассчитать приблизительную численность групп ранних гоминид. Величина коры их мозга оценивалась им на основании данных по эндокранным отливам. Сколь бы ненадежными и спорными не казались такие расчеты, нельзя не заметить, что «естественная» численность сообщества, выведенная Данбаром для Homo sapiens (148 человек), находит подтверждение в этнографических данных по первобытным и традиционным обществам. Она соответствует как раз тому пороговому значению, до достижения которого отношения родства, свойства и взаимопомощи оказываются вполне достаточными для регулирования отношений между людьми. Если же этот предел превышается, то характер организации общества начинает усложняться, происходит его дробление на подгруппы, и появляются специальные органы управления и власти.

Рассчитав «естественную» для разных видов гоминид численность сообществ, Данбар использовал вторую выявленную им закономерность, чтобы рассчитать, какую часть своего времени члены каждого вида вынуждены были бы тратить на груминг. После этого осталось только установить, на каком этапе нашей эволюционной истории эта численность достигла того порогового значения, при котором должно было стать необходимым замещение или, во всяком случае, дополнение груминга каким-то другим средством обеспечения социальной стабильности, менее времяемким. Поскольку приматы могут тратить на груминг без ущерба для других видов активности до 20% дневного времени, 7 то критическая точка предположительно соответствует такой численности, при которой эти затраты возросли бы до 25-30% (у современных людей при естественной численности сообщества в 148 членов они достигли бы 40%). Такая точка, как показывают расчеты, была наверняка уже достигнута 250 тыс. лет назад, а то и в два раза раньше, и значит, по крайней мере, ранние палеоантропы, если не архантропы (гомо эректус), должны были уже обладать речью. Легко заметить, что датировка происхождения языка, полученная Данбаром столь оригинальным способом, полностью согласуется с выводами, сделанными на основе изучения эволюции гортани и ротовой полости.

Археологи по своим материалам тоже пытаются судить о хронологии становления языка. Хотя для того, чтобы изготавливать даже очень сложные каменные орудия, или изображать углем и охрой фигуры животных в принципе совсем не обязательно уметь разговаривать, есть все же такие виды деятельности, которые невозможно или, по крайней мере, очень трудно осуществлять без хотя бы какого-то общения и предварительного обсуждения. Зафиксировав отражение такого рода действий в археологическом материале можно, следовательно, с большой степенью вероятности предполагать наличие в соответствующий период языка.

Иногда утверждают, что одним из подобных видов деятельности была коллективная охота, требовавшая заранее согласованного плана и координации действий. Рациональное зерно в этой идее, несомненно, есть, но использовать ее на практике не так просто. Шимпанзе, например, довольно часто охотятся большими группами, что повышает шансы на успех, однако каждая обезьяна действует при этом по своему усмотрению. У гоминид долгое время все могло происходить подобным же образом, и точно определить, когда охота из групповой превратилось в действительно коллективную, организованную в соответствии с неким планом, пока не удается.

Другим возможным археологическим индикатором появления более или менее развитых способов знаковой коммуникации является использование людьми «импортного» сырья при изготовлении каменных орудий. Ведь для того, чтобы получить кремень или, скажем, обсидиан с месторождений, находящихся за десятки или сотни километров от стоянки, необходимо сначала как-то узнать об их существовании и о дороге к ним, либо же наладить обмен с теми группами, на земле которых эти месторождения находятся. И то и другое было бы трудно сделать без языка.

Еще более надежным признаком использования нашими предками их лингвистических способностей может, видимо, служить факт мореплавания. В самом деле, дальнее путешествие по морю невозможно без продолжительной специальной подготовки, включая постройку плавательных средств, создание запасов провизии и воды и т.д., а все это требует согласованных действий многих людей и предварительного обсуждения. Поэтому заселение отдаленных островов, куда невозможно было добраться, иначе как по морю, можно рассматривать как косвенное свидетельство существования в соответствующий период языка. Зная, например, что в Австралии люди появились около 50 тысяч лет назад, мы можем заключить, что в это время они вполне уже были способны объясниться друг с другом. Не исключено, однако, что на самом деле эпоха великих географических открытий и дальних морских путешествий началась намного раньше, и что на некоторые острова, отделенные от материка сотнями километров глубоководных пространств, первопоселенцы прибыли уже, как минимум, 700 тысяч лет назад. Именно этим временем датируются кости животных и камни с предположительными следами обработки, найденные в нескольких пунктах на о-ве Флорес (восток Индонезии). Остров этот, по мнению геологов, не имел сухопутной связи с материком, и потому наличие здесь столь древних каменных изделий означало бы его заселение морским путем, что, в свою очередь, свидетельствовало бы в пользу существования языка у архантропов. 8 Такой вывод, собственно, и был уже сделан рядом авторов, хотя, строго говоря, искусственное происхождение найденных на Флоресе предметов остается пока под вопросом.

Многие археологи, не отрицая возможности существования языка уже на ранних стадиях эволюции человека, утверждают, тем не менее, что «полностью современный», «развитый синтаксический язык» появился лишь у людей современного физического типа. Однако никаких прямых данных, которые подтверждали бы такую гипотезу, нет. Конечно, не приходится сомневаться в том, что уже в древнейший период своего существования язык прошел множество этапов понятийного, синтаксического и фонетического усложнения, но как и когда совершались эти изменения, насколько существенными они были и в чем конкретно состояли мы не знаем и, вероятно, никогда не узнаем.

1 Донских О.А. К истокам языка. Новосибирск: «Наука», 1988, с. 42.

2 Эта точка зрения представлена и в художественной литературе. Например, А. Платонов в романе «Чевенгур» пишет о человеке, который «бормотал себе свои мысли, не умея соображать молча. Он не мог думать втемную – сначала он должен был свое умственное волнение переложить в слово, а уж потом, слыша слово, он мог ясно чувствовать его».

3 Грумингом называют поиск животными друг у друга насекомых, чистку шерсти и тому подобные действия.

4 Правда, по мнению некоторых авторов, эволюция гортани, глотки и т.д. имела лишь третьестепенное значение для становления человеческой речи, поскольку, как показывает медицинская практика, люди с удаленной гортанью все же могут говорить, как и люди с поврежденным языком, небом, губами. На основании этих данных высказывалось даже предположение, что если пересадить человеку гортань шимпанзе, то его речь будет мало отличаться от речи других людей. Проверить эту гипотезу пока никто не отважился.

5 Hockett C.F., R. Ascher. The human revolution // Current Anthropology, 1964, vol. 5, p. 142.

6 Донских О.А. Происхождение языка как философская проблема. Новосибирск: «Наука», 1984, с. 6-7.

7 Интересно, что и сегодня, как правило, люди тратят на разные виды социального взаимодействия (беседы, участие в ритуалах, визиты и т.д.) не более или лишь немногим более 20% дневного времени. Данные, подтверждающие это, получены для самых разных культур от Шотландии до Африки и Новой Гвинеи (Dunbar R.I.M. Theory of mind and the evolution of language // Approaches to the Evolution of Language. Cambridge: Cambridge University Press, 1998, p. 97, tabl. 6.1).

8 Bednarik R.G. Seafaring in the Pleistocene // Cambridge Archaeological Journal. 2003. Vol. 13. № 1.

Сущность языка

Язык - явление биологическое, природное, не зависящее от человека. (А. Шлейхер)

Язык – явление психическое, возникающее вследствие действия индивидуального духа.

(В. фон Гумбольдт)

Язык – это…явление психосоциальное (Б. де Куртене)

явление социальное, возникающее и развивающееся только в коллективе

(Ф. де Соссюр)

Язык – естественная система, не врожденная: природная (биологическая)

этикет, ритуалы, языки животных

язык кино, театра,

язык человека

Язык – определенный класс семиотических систем, естественная, возникшая на определенной стадии развития человеческого общества система, находящаяся в состоянии непрерывного развития, обладающая признаками целостности, иерархической организации, функциональной целесообразности, обусловленная в своем существовании связью с мышлением и обществом.

Проблема глоттогенеза

5 млн. лет назад – отделение «человеческой ветви» от линии обезьяньих предшественников.

1) стадия человекообразной прямоходящей обезьяны (австралопитек);

2) ок. 500 тыс. лет назад - стадия «человека умелого» (питекантроп, неандерталец);

3) от 90 до 200 тыс. лет назад - стадия формирования современного человека (начиная с кроманьонца).

200-100 тыс. лет назад – зачатки языка.

100 тыс. лет назад – «взрыв» как результат перенасыщенности критической культурной массой.

50 тыс. лет назад – настоящий звуковой язык.

30 тыс. лет назад – язык в современном понимании.

Неандерталец

Кроманьонец

Логосические теории

Язык не от человека

Слово господствует над человеком.

Язык от человека

Слово подчинено человеку.

Язык – продукт человеческого естества, его внутренних способностей

Биологические теории

Ding-ding - звукоподражательная теория.

Эпикурейцы. Ж.-Ж. Руссо.

Pooh-pooh - междометная теория.

Социальные теории

Теория трудового договора (А. Смит, Ж.Ж. Руссо).

Теория трудовых выкриков (Л.Нуаре, К. Бюхер).

Трудманическая теория Н.Я. Марра.

Теория Ф. Энгельса и др.

Люди – изобретатели языка

Демокрит и эпикурейцы.

Язык - благороднейшее и полезнейшее изобретение людей. Общественный договор (Т. Гоббс, П. Мопертюи, Э. Кондильяк, Ж.-Ж. Руссо, А. Смит)

Корни языка - в физических действиях.

Теория трудового договора Ж.Ж. Руссо, А. Смит

Язык – сознательное изобретение и творение людей.

История развития языка – регресс.

Теория трудовых выкриков

Выкрики – символы трудовых процессов.

Трудовое действие параллельно звуковому языку.

Язык – продукт общественного развития

Развитие языка неразрывно связано с развитием сознания, форм и способов общения и трудовой деятельности человека.

Ф. Энгельс «Диалектика природы»

Основные положения теории:

Нельзя рассматривать происхождение языка вне происхождения человека;

происхождение языка научно нельзя доказать;

не может быть «безъязычного человека»;

человеческий язык появился как звуковой язык.

Критика теории

Положения:

Вертикальная походка была предпосылкой возникновения речи, предпосылкой расширения сознания.

Труд превратил обезьяну в человека.

Контраргументы:

Прямохождение не связано с изготовлением орудий.

Ср.: прямохождение - 8-10 млн. лет; первые орудия – 2,5 млн. лет

Человека создал не труд, а естественный отбор.

Все животные обладают сложной генетической программой использования орудий.

Language Origins Society

Когда возникла человеческая речь?

Креационистская точка зрения

Эволюционная точка зрения

Как это произошло?

«Мозаичная» эволюция

Какой была речь на первом ее этапе?

Праязык был метафорическим.

Свободная вариативность; отсутствие грамматики, поливалентности глагола и др. (Д. Бикертон)

Предпосылки возникновения языка:

Биологические:

Прямохождение, расширяющее горизонт человека, обеспечивающее лучшую координацию движений.

Потребление мяса (в т.ч. падали).

Социальные:

Сложная иерархия первобытного стада; коллективная природа охоты, изготовление орудий, разделение труда, миграция и т.д.

«Дети выучиваются языку взрослых только потому, что при других обстоятельствах могли бы создать свой» (А.А. Потебня)

Способность быть человеком говорящим человек получает на уровне генетики. Конкретный же язык – результат дальнейшего развития.

Теории происхождения

Язык - одна из величайших загадок человеческого бытия. Почему только люди, в отличие от всех других видов живых существ, обитающих на Земле, способны вести общение посредством языка? Как появился язык? Ученые на протяжении многих лет пытаются ответить на эти вопросы, но пока так и не нашли приемлемые ответы, хотя и выдвинули бесчисленное множество теорий; некоторые их этих теорий мы рассмотрим в этой статье.

Человеческий язык: возник ли он эволюционным путем из простых звуков, издаваемых животными, или был дан человеку Богом? Все согласны с тем, что язык - главный признак, отличающий людей от других биологических видов. Наши дети овладевают навыками устной речи, едва достигнув четырехлетнего возраста; если ребенок в четыре года не умеет говорить, то это-следствие врожденной или приобретенной патологии. В целом же дар речи присущ всем людям - и никому из других живых существ, населяющих Землю. Почему только человечество обладает способностью к речевой коммуникации и как мы обрели эту способность?

Первые опыты и научные гипотезы.

Еще в Древнем Египте люди задумывались над тем, какой язык самый древний, то есть, ставили проблему происхождения языка.

Основы современных теорий происхождения языка заложили древнегреческие философы.

По взглядам на происхождение языка они разделились на две научные школы - сторонников «фюсей» и приверженцев «тесей».происхождение языка

Теория"фюсей" (fusei - греч. «по природе») отстаивала естественный,"природный" характер языка и, следовательно, закономерную, биологическую обусловленность его возникновения и структуры. Сторонники природного происхождения названий предметов, в частности,Гераклит Эфесский (535-475 до н.э.), считали, что имена даны от природы, так как первые звуки отражали вещи, которым соответствуют имена. Имена - это тени или отражения вещей. Тот, кто именует вещи, должен открыть природой созданное правильное имя, если же это не удается, то он только производит шум.

Сторонники теории "тесей" (thesei - греч. «по установлению») среди которых были Демокрит из Абдер (470/460 - первая половина IV в. до н.э.) и Аристотель из Стагиры (384-322 до н.э), утверждали условный, не связанный с сущностью вещей характер языка и, следовательно, искусственность, в крайнем выражении - сознательный характер его возникновения в обществе. Имена происходят от установления, согласно обычаю, договоренности между людьми. Они указывали на многие несоответствия между вещью и ее названием: слова имеют по нескольку значений, одни и те же понятия обозначаются несколькими словами. Если бы имена давались по природе, невозможно было бы переименование людей, но, напр., Аристокл с прозвищем Платон («широкоплечий») вошел в историю.

Учеными были выдвинуты десятки гипотез о том, как люди преодолели препятствия для появления языка; эти гипотезы в большинстве своем весьма умозрительны и существенно расходятся между собой.

Теория возникновения языка из звуков .

Многие биологи и лингвисты из числа сторонников идеи эволюции от простейших к человеку считают, что язык постепенно развился из звуков и шумов, издаваемых животными. По мере развития человеческого интеллекта людям удавалось произносить все больше звуков; постепенно эти звуки превращались в слова, за которыми закреплялись значения.

Так или иначе, звуки, призванные выражать эмоции, сильно отличаются от тех, которые используются для передачи понятий. Поэтому вероятность происхождения человеческого языка от звуков, издаваемых животными, крайне мала.

Теория создания языка силой человеческого разума

Некоторые ученые предположили, что люди неким образом создали язык благодаря своему разуму. Согласно их теории, по мере эволюции человека интеллектуальные способности людей непрерывно росли и в конце концов позволили людям начать общаться друг с другом. Это предположение также кажется весьма логичным, однако большинство ученых и лингвистов отрицают такую возможность. В частности, Дуайт Болинджер (Dwight Bolinger), ученый и лингвист, исследовавший языковые способности шимпанзе, говорит: «Стоит задаться вопросом, почему всем формам жизни, населяющим Землю, пришлось ждать миллионы лет, прежде чем Homo сделал это [создал язык]. Неужели потому, что сначала должен был появиться определенный уровень интеллекта? Но как такое могло произойти, если интеллект всецело зависит от языка? Язык никак не мог быть предпосылкой для возникновения языка».

Уровень интеллекта невозможно измерить без помощи языка. Так что гипотеза о появлении языка вследствие развития человеческого разума необоснованна и недоказуема.

Кроме всего прочего, ученые не могут доказать, что для языка необходим развитый интеллект. Таким образом, можно сделать вывод, что своей способностью к языковому общению мы обязаны отнюдь не нашему высокоразвитому интеллекту.

Теория внезапного возникновения языка

Некоторые ученые считают, что язык появился у людей внезапно, без видимых предпосылок к его зарождению. Они полагают, будто бы язык был изначально заложен в человеке, и люди на определенном этапе эволюции просто обнаружили в себе эту особенность и стали использовать для общения и передачи информации слова и жесты, постепенно расширяя словарный запас. Приверженцы теории внезапного появления языка утверждают, что люди приобрели дар речи в результате случайной перегруппировки участков ДНК в процессе эволюции.

Согласно этой теории, язык и все необходимое для общения существовали до того, как человек их обнаружил. Но это означает, что язык как таковой возник совершенно случайно и не задумывался как целостная система. Между тем, язык представляет собой сложную логическую систему, высочайший уровень организации которой просто не позволяет поверить в ее случайное возникновение. И даже если эту теорию можно рассматривать как модель появления языка, ее никак нельзя признать приемлемым объяснением происхождения такового, поскольку такая сложная структура, как язык, не могла возникнуть сама по себе, без творца.

Теория языка жестов

Выдвигали эту теорию Этьен Кондильяк, Жан Жак Руссо и немецкий психолог и философ Вильгельм Вундт (1832-1920), который полагал, что язык образуется произвольно и бессознательно.

Согласно данной теории, по мере того как люди эволюционировали, они постепенно разрабатывали знаковую систему, поскольку обнаружили, что использование знаков может приносить пользу. Поначалу они не стремились донести до других какие-либо идеи; человек просто производил некоторое действие, другой видел это и затем повторял это действие. Например, один человек пытается сдвинуть с места какой-либо предмет, но сам не в силах сделать это; другой видит эти усилия и приходит ему на помощь. В итоге человек уяснил себе: для того чтобы ему помогли переместить что-либо, достаточно жеста, изображающего толкание.

Серьезнейшие недостаток этой теории заключается в том, что, несмотря на бесчисленные попытки, никому из ее приверженцев так и не удалось предложить приемлемый сценарий прибавления звуков к жестам.

Жесты как вспомогательное средство общения продолжают использоваться современным человеком. Невербальные (несловесные) средства общения, в том числе жесты, изучает паралингвистика как отдельная дисциплина языкознания.

Теория звукоподражания

Данную гипотезу выдвинул в 1880 году Макс Мииллер (Miiller), но даже он сам считал ее не слишком правдоподобной. Согласно одной из гипотез, изначально слова имели звуковое сходство с понятиями, которые выражали (ономатопея). Например, понятие «собака» поначалу выражалось междометием «гав-гав» или «тяв-тяв», а звуки, напоминающие птичье чириканье или карканье, ассоциировались с издающими их пернатыми. Действия обозначались звуками, которые люди производили при выполнении этих действий; к примеру, принятие пищи передавалось с помощью чавканья, а поднятие тяжелого камня - с помощью натужного уханья.

Теория Мииллера казалась бы вполне логичной, но во всех языках нашего времени звучание слов не имеет ничего общего со «звуковым образом» выражаемых ими понятий; да и в древних языках, изучаемых современными лингвистами, не было ничего подобного.

Препятствия для возникновения языка эволюционным путем

Многим кажутся здравыми рассуждения о том, что люди могли придумать знаки и слова для обозначения простых предметов и действий, но как люди изобрели синтаксис? Человек никак не сможет сказать: «Дай мне еды», если все слова, которыми он располагает, - это «еда» и «я». Синтаксис-настолько сложная система, что люди не смогли бы «открыть» ее случайно. Для возникновения синтаксиса требовался разумный создатель, однако человек не мог быть этим создателем, поскольку не смог бы донести свое открытие до других. Мы же не мыслим нашу речь без метаязыка-множества служебных слов, которые не имеют лексического значения, но определяют значения других слов. Люди никак не могли бы по чистой случайности начать употреблять и понимать эти слова.

Самые древние языки - латынь, древнегреческий, древнееврейский, санскрит, финикийский, древнесирийский-гораздо сложнее любого из современных языков. Все, кто в наши дни сталкивается с этими языками, без колебаний признают, что они определенно запутаннее и труднее для изучения, чем нынешние. Языки никогда не становились сложнее, чем были; напротив, со временем они только упрощались. Однако это никак не согласуется с теорией биологической эволюции, согласно которой все сущее со временем усложнялось.

Религиозные теории

Согласно Библии, потомков Адама за их попытку построить башню до небес Бог покарал разнообразием языков:

Евангелие от Иоанна начинается следующими словами, где Логос (слово, мысль, разум) приравнивается к Божественному:

«В начале было Слово [Логос], и Слово было у Бога, и Слово было Бог. Оно было в начале у Бога».

В Деяниях Апостолов (части Нового Завета) описывается событие, произошедшее с апостолами, из которого следует связь языка с Божественным:

День Пятидесятницы, или Троицын день заслуживает того, чтобы кроме своего религиозного значения стать Днем Лингвиста или Переводчика.

Существование праязыка

О происхождении народов исследователи чаще всего судят по их языкам. Лингвисты подразделяют многие азиатские и африканские языки на семитические – по имени Шема или Сима – и на хамитские – по имени Хама, сынов Ноаха. К семитической группе языков; ссылка на языковые семьи; относятся древнееврейский, древневавилонский, ассирийский, арамейский, различные арабские диалекты, амхарский язык в Эфиопии и некоторые другие. Хамитскими являются относятся древнеегипетский, коптский, берберский языки, а также многие другие африканские языки и диалекты.

В настоящее время, правда, в науке существует тенденция объединять хамитские и семитические языки в одну семито-хамитскую группу. Народы, происходящие от Йефета, говорят, как правило, на индоевропейских языках. К этой группе относится подавляющее большинство европейских языков, а также многие из языков народов Азии: иранские, индийские, тюркские.

Что это был за «единый язык», на котором разговаривали все люди мира?

Многие лингвисты подразумевали под общечеловеческим языком язык еврейский в виду того, что многие собственные имена первобытного мира, сохранившиеся в языках всех народов изгнания, построены из корней языка еврейского.

Согласно традиции иудаизма «Единый язык», на котором говорили люди до разделения на народы, был «Священный язык». Священный язык – «лошн койдеш» – это язык, на котором Создатель говорил с Адамом, и люди на нем говорили вплоть до Вавилонского столпотворения. Позднее на этом языке говорили пророки, и на нем было написано Священное Писание.

Заключение

Эволюционисты выдвинули великое множество теорий зарождения и развития человеческого языка. Однако все эти концепции разбиваются о собственные недостатки. Сторонники теории эволюции и поныне не нашли приемлемый ответ на вопрос о появлении языковой коммуникации. Но ни одна из этих теорий не дает приемлемое объяснение необычайному разнообразию и сложности языков. Так что не остается ничего иного, кроме веры в Бога-Творца, Который не только создал человека, но и наделил его даром речи. Библия рассказывает о Сотворении всего сущего Богом; ее текст лишен противоречий и содержит ответы на все вопросы. В отличие от теории эволюции, которой недостает достоверности в объяснении происхождения языка, изложенная в Библии креационная теория (теория божественного сотворения языка) способна противостоять любым возражениям. Данная теория и по сей день сохраняет свои позиции, несмотря на то, что все это время ее противники заняты отчаянными поисками контраргументов против нее.

В конце 70-х прошлого столетия немецкий философ Л. Нуаре выдвинул рабочую теорию происхождения языка, или теорию трудовых выкриков. Эту теорию поддержал К. Бюхер. Л. Нуаре справедливо подчеркнул, что «мышление и действие были первоначально неразрывны», так как прежде чем люди научились изготовлять орудия труда, они в течение продолжительного времени испробовали на разных объектах действие различных естественных предметов.

теория трудовых выкриков. Возникшая в XIX в. в трудах вульгарных материалистов теория происхождения языка, согласно которой язык родился из выкриков, сопровождавших коллективный труд. Однако подобные выкрики могли служить только средством ритмизации труда и не выражали каких-либо значений или эмоций, не выполняли также номинативной функции, поэтому не являлись подлинными словами и на их основе не мог быть создан язык.

Содржание

1. Введение.

2. Проблема происхождения языка.

3. Античные теории (теория «тесей», теория «фюзей»).

4. Звукоподражательная и междометная теории.

5. Социальная (трудовая) теория.

6. Материалистическая теория.

7. Список используемой литературы.

Введение

Можно спросить, а каким был язык, речь человека, когда этот самый человек только выделился из мира животных? Первоначальный язык человека был примитивен и беден, что только в ходе дальнейшей эволюции он превратился в тонкое и богатое орудие общения, передачи и закрепления сообщений. Первоначальная человеческая речь состояла из диффузных (расплывчатых) звукопредложений, слитых с интонацией и жестом. Она походила на обезьяньи выкрики или те односложные обращения к животным, которые можно наблюдать и сейчас. «Основной единицей языка стал звуковой комплекс, который можно характеризовать следующим образом:

1. Первоначальный звуковой комплекс был односложен. Звуки были не достаточно дифференцированы, их было немного, причем в основном согласные.

2. Инвентарь звуковых комплексов был невелик. Поэтому древнейшее слово было семантически расплывчатым, обозначая в разной ситуации разное.

3. Семантическая и звуковая расплывчатость древнейших слов, которых было немного, делала повторение основным средством образования форм слова. Дифференциация форм слова была вызвана возникновением частей речи, с их категориями и постоянным синтаксическим назначением.»

В настоящее время на Земле не существу­ет ни одного «первоначального» языка, так как не существует ни одной разновидности людей эпохи раннего палеолита. В дальнейшем мы будем говорить лишь о том периоде развития языка, о котором имеются хотя бы косвенные лингвистические (а не палеонтологиче­ские и т. п.) данные.

Проблема происхождения языка

Проблема происхождения языка была поставлена как научно-философская (Ж. Ж. Руссо, И. Г. Гаман, И. Г. Гердер) с XVIII в. Итогом развития исследований в этой области явилась концепция В. фон Гумбольдта, согласно которой "создание языка обусловлено внутренней потребностью человечества. Он не только внешнее средство общения людей в обществе, но заложен в природе самих людей и необходим для развития их духовных сил и образования мировоззрения..."

Важным шагом к правильному осмыслению проблемы происхождения языка была выдвинутая Л. Нуаре трудовая теория происхождения языка, согласно которой язык возник в процессе совместной трудовой деятельности первобытных людей, как одно из средств оптимизации и согласования этой деятельности. Трудовая теория развивалась также в работах К. Бюхера, видевшего историю языка в "трудовых выкриках", сопровождавших акты коллективного труда.

Между тем уже в работах основоположников марксизма четко показано, что решить проблему происхождения языка невозможно, если не ставить одновременно вопроса о происхождении специфически человеческих форм отражения и деятельности, генетически связанных с языком.

С психологической точки зрения развитие психики первобытного человека под влиянием труда и общения не сводится только к развитию мышления, только к развитию форм осознания человеком окружающего мира: язык, в т. ч. в его первобытных формах, участвует в различных сторонах психической жизни, опосредуя не только мышление, но и восприятие, память, воображение, внимание, эмоциональные и волевые процессы, участвуя в мотивации поведения и т. п. Без языка невозможны присущие человеку формы познания мира и способы взаимоотношения с действительностью.

С лингвистической точки зрения ошибочна распространенная тенденция искать "первобытные" черты в структуре современных языков или, напротив, переносить их особенности (в частности, членораздельность) на язык первобытного человека. Никакие данные, полученные путем анализа и сопоставления современных языков, хотя бы они и касались более древних эпох их развития (например, данные, полученные в сравнительно-исторических исследованиях), не имеют существенного значения для проблемы происхождения языка как свойства, отличающего человека от животного, т. е. эпоху возникновения языка отделяют от самой "глубинной" реконструкции значительно более протяженные периоды, а главное, - все эти данные относятся к эпохе, когда уже сложилось человеческое общество, обладающее вполне сформировавшимся звуковым языком. Между тем происхождение языка связано с гораздо более архаичными формами взаимоотношения людей и относится ко времени возникновения общества . Кроме того, язык как средство общения вообще мог возникнуть лишь как следствие появления определенных социальных функций общения.

Социологическая сторона проблемы происхождения языка как раз и сводится к вопросу об этих социальных функциях общения в первобытном коллективе. Они несводимы к тем элементарным биологическим потребностям, которые удовлетворяет звуковая сигнализация у животных. "Членораздельная речь могла сложиться в условиях образования сравнительно сложных форм общественной жизни..., она способствовала выделению общения из непосредственного процесса производства в относительно самостоятельную деятельность" (А. Г. Спиркин. "Происхождение сознания"). Можно предположить, что функция общения развивалась от "стадной стимуляции" (Н. Ю. Войтонис) к функции общественной регуляции поведения и затем, когда средства общения получили предметную отнесенность, т. е. сформировался собственно язык, - к знаковой функции.

Физиологически происхождение языка необъяснимо, если анализировать лишь отдельные анатомо-физиологические отличия в строении мозга, органов речи и слуха у человека по сравнению с высшими животными. Однако в современной науке, особенно зарубежной (Э. Х. Леннеберг, США), сильна тенденция выводить особенности человеческого языка из врожденных психофизических механизмов. Физиологическая основа речи человека - это сложная система связей, объединяющих различные зоны коры головного мозга в особую, т. н. функциональную систему. Эта последняя формируется на базе врожденных анатомо-физиологических предпосылок, но несводима к ним: она формируется у каждого человека в отдельности в процессе его развития. Происхождение языка и есть - с физиологической точки зрения - возникновение таких, обслуживающих процесс общения, "функциональных систем" под влиянием развития труда и все большего усложнения общественных отношений.